Рыдать ли, чёрт его дери, 
	Когда всё очень просто:
Ведь мне всего лишь двадцать три,
	Во мне – шесть футов роста.
Рыдать – занятье не моё.
Я лучше встану под ружьё!

Скупым я был, деньгу копил
	И потерял всё разом.
Но не остыл мой бодрый пыл,
	Не оскудел мой разум.
Рыдать – занятье не моё.
Вперёд и с песней! Под ружьё!

1782

© Перевод Евг. Фельдмана
5.08.2005
Все переводы Евгения Фельдмана

Меня заинтересовало, как С.Я. Маршак справился с числительными, пришлось ли ему при переводе «увеличить» рост молодого человека или, наоборот, «уменьшить».

Результат получился удивительный.

Итак, речь идёт о футах и дюймах.

Фут = 30,48 см; дюйм = 2,54 см.

Доброволец у Бернса – “five feet nine”, то есть, пять футов девять дюймов.

(30,48 × 5) + (2,54 × 9) = 152,40 + 22,86 = 175,26 см.

Доброволец у С.Я. Маршака – «Шесть футов, помнится, без трёх», то есть, шесть футов минус три дюйма.

(30,48 × 6) – (2,54 × 3) = 182,88 – 7,62 = 175,26 см.

Доброволец С.Я. Маршака и Бернса совпали до сотых долей сантиметра!

И всё же – есть небольшое замечание.

«Шесть футов, помнится, без трёх».

«Без трёх» – чего?

В русской речевой практике мы можем опускать – не упоминать – меры времени. Можем, например, сказать «шесть часов сорок пять минут», а можем – «шесть сорок пять» или «без четверти семь», и всем всё будет понятно.

Можем не упоминать какие-то меры веса: вместо «одного килограмма трёхсот граммов» сказать «кило триста» – и тоже всё будет понятно.

Но меры длины упоминаются полностью. «Шесть метров, помнится, без трёх», имея в виду «пять метров пятьдесят семь сантиметров», мы никогда не скажем.

С.Я. Маршак, поразительно точно передал рост своего героя, но окунувшись в иноязычную стихию, невольно выразился на англо-шотландский манер, опустив слово «дюйм» во множественном числе. Грех невелик, и я никого ни в чём не упрекаю. Мне одинаково интересны и поразительно совпавшие числа, и крохотная языковая шероховатость, потому что они – безмолвные свидетели живого человеческого труда.

Вот он, Маршак, прямо передо мной; поблескивают озорные глаза, губы шевелятся, он занят скрупулёзными арифметическими выкладками – наугад такое снайперское «попадание» невозможно! – а я – здесь и сейчас – радуюсь тому, что неведомая сила, толкнув меня на путь отвлечённых, казалось бы, калькуляций, неожиданно открыла мне ещё одну черту моего выдающегося предшественника. – Примечание переводчика.

Пойду-ка я в солдаты

	На чёрта вздохи – ах да ох!
Зачем считать утраты?
	Мне двадцать три, и рост неплох –
	Шесть футов, помнится, без трёх.
Пойду-ка я в солдаты!

	Своим горбом
	Я нажил дом,
Хотя и небогатый.
	Но что сберёг, пошло не впрок...
И вот иду в солдаты.

Перевод С.Я. Маршака
Все переводы Самуила Маршака

O WHY the deuce should I repine,
  And be an ill foreboder?
I’m twenty-three, and five feet nine-
  I’ll go and be a sodger.

I gat some gear wi’ meikle care,
  I held it weel thegither;
But now it’s gane and something mair
  I’ll go and be a sodger.