Rudyard Kipling (Редьярд Киплинг)

The Bell Buoy

                    1896

THEY christened my brother of old—
	And a saintly name he bears—
They gave him his place to hold
	At the head of the belfry-stairs,
	Where the minister-towers stand
And the breeding kestrels cry.
	Would I change with my brother a league inland?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

In the flush of the hot June prime,
	O'er sleek flood-tides afire,
I hear him hurry the chime
	To the bidding of checked Desire;
	Till the sweated ringers tire
And the wild bob-majors die.
	Could I wait for my turn in the godly choir?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

When the smoking scud is blown—
	When the greasy wind-rack lowers—
Apart and at peace and alone,
	He counts the changeless hours.
	He wars with darkling Powers
(I war with a darkling sea);
	Would he stoop to my work in the gusty mirk?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not he!

There was never a priest to pray
	There was never a hand to toll,
When they made me guard of the bay,
	And moored me over the shoal.
	I rock, I reel, and I roll—
My four great hammers ply—
	Could I speak or be still at the Church's will?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

The landward marks have failed,
	The fog-bank glides unguessed,
The seaward lights are veiled,
	The spent deep feigns her rest:
	But my ear is laid to her breast,
I lift to the swell—I cry!
	Could I wait in sloth on the Church's oath?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

At the careless end of night
	I thrill to the nearing screw;
I turn in the clearing light
	And I call to the drowsy crew;
	And the mud boils foul and blue
As the blind bow backs away.
	Will they give me their thanks if they clear the banks?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not they!

The beach-pools cake and skim,
	The bursting spray-heads freeze,
I gather on crown and rim
	The grey, grained ice of the seas,
	Where, sheathed from bitt to trees,
The plunging colliers lie.
	Would I barter my place for the Church's grace?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

Through the blur of the whirling snow,
	Or the black of the inky sleet,
The lanterns gather and grow,
	And I look for the homeward fleet.
	Rattle of block and sheet—
"Ready about-stand by!"
	Shall I ask them a fee ere they fetch the quay?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

I dip and I surge and I swing
	In the rip of the racing tide,
By the gates of doom I sing,
	On the horns of death I ride.
	A ship-length overside,
Between the course and the sand,
	Fretted and bound I bide
		Peril whereof I cry.
	Would I change with my brother a league inland?
(Shoal! 'Ware shoal!) Not I!

Буй с колоколом. 1896

Я помню, брата подняли когда-то
	И высоко на башню вознесли.
Я помню также, именем, что свято
	Они тогда же брата нарекли.
	Тревожно пустельга кричит вдали:
Под крышей башни – вся её семья.
		Завидую ль ныне
		Я братней судьбине?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не я!

Над огненной поверхностью залива
	Июнь в разгаре; тишь и благодать.
Я слышу, брат звонит нетерпеливо
	И призывает Страсти обуздать.
	Устали звонари – не передать!
Солёный пот стекает в три ручья.
		Хочу ли рефреном
		Трезвонить о бренном?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не я!

Когда под бурей облако слетает
	И дымным клубом понизу скользит,
Он там часы в спокойствии считает,
	Которым измененье не грозит.
	Он тёмным Силам противостоит
(Я – морю, где темно со всех сторон).
		Он – гордость аббата.
		Но помнит ли брата?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не он!

Не бил набат, священник не молился,
	Политик надо мной не молвил речь,
Когда я здесь на якорь становился,
	Чтоб моряков от мели уберечь.
	Меня ничем от дела не отвлечь.
Четыре молотка – мои друзья.
		Я ль в действиях связан
		Церковным указом?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не я!

Ориентиры скрыл береговые,
	Туман, причина бедствий и потерь.
Он занавесил все огни морские.
	Что глубина? Четырежды промерь!
	Четырежды и чуток я теперь:
Чуть что – сигналы шлю во все края.
		Кто Церкви веленье
		Здесь ждёт в промедленье?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не я!

Я начеку, как праведник в Содоме:
	Чем ближе утро, тем дурней народ.
К утру команда млеет в полудрёме.
	Случись беда – костей не соберёт.
	Сигнал даю – и полный разворот.
Пришли в себя – и мимо пронеслись.
		Ой, люди! Невежи!
		«Спасибо»-то – где же?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Попробуй, дождись!

Стою зимой в потоках снежной пыли,
	Готов ко встрече даже с сатаной.
Вон угольщик от краспиц и до шпиля
	Покрыт, бедняга, коркой ледяной.
	Но я – хочу ли доли я иной?
Хочу ли я спокойного житья
		При церкви, где в башне
		Безбурно, не страшно?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Чур! Только не я!

А дождь со снегом кружат в карусели.
	Ну и погодка, чёрт её дери!
Зато и корабли на мель не сели,
	И не напрасно жёг я фонари.
	«Эй, рулевой, не спи, вперёд смотри!»
Награду за работу без вранья
		Посмею ль содрать я
		С плавучей собратьи?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Чур! Только не я!

Я сторожу коварные глубины;
	Я занял пост при сложных берегах;
Я здесь пою у грозных врат судьбины;
	Я здесь пляшу у смерти на рогах.
	В цвету природа или же в снегах,
Но – вот пески, а вот – бежит струя,
	Меж ними – я; за совесть, не за страх
Служу я здесь на грани бытия.
		Завидую ль ныне
		Я братней судьбине?
(Мель! Берегитесь, мель!)
		Нет! Только не я!

© Перевод Евг. Фельдмана
18-29.10.2012
Все переводы Евгения Фельдмана

1. The First Chantey
2. The Cursing of Stephen
3. «Limits and Renewals». 1932. 19. Azrael's Count
4. Tarrant Moss
5. «Limits and Renewals». 1932. 9. The Coiner

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 5664

Последние стихотворения

To English version