Rudyard Kipling (Редьярд Киплинг)

«Barrack-Room Ballads». 55. Wilful-Missing. Deserters of the Boer War

There is a world outside the one you know,
⁠     To which for curiousness 'Ell can't compare—
It is the place where "wilful-missings" go,
     ⁠As we can testify, for we are there.

You may 'ave read a bullet laid us low,
⁠     ⁠That we was gathered in "with reverent care"
And buried proper. But it was not so,
⁠⁠     As we can testify, for we are there.

They can't be certain—faces alter so
⁠⁠     After the old aasvogel 's 'ad 'is share;
The uniform's the mark by which they go—
⁠⁠     And—ain't it odd?—the one we best can spare.

We might 'ave seen our chance to cut the show—
⁠⁠     Name, number, record, an' begin elsewhere—
Leavin' some not too late-lamented foe
⁠     ⁠One funeral—private—British—for 'is share.

We may 'ave took it yonder in the Low
⁠⁠     Bush-veldt that sends men stragglin' unaware
Among the Kaffirs, till their columns go,
⁠⁠     An' they are left past call or count or care.

We might 'ave been your lovers long ago,
⁠⁠     'Usbands or children—comfort or despair.
Our death (an' burial) settles all we owe,
⁠⁠     An' why we done it is our own affair.

Marry again, and we will not say no,
⁠⁠     Nor come to bastardise the kids you bear;
Wait on in 'ope—you've all your life below
⁠⁠     Before you'll ever 'ear us on the stair.

There is no need to give our reasons, though
⁠⁠     Gawd knows we all 'ad reasons which were fair;
But other people might not judge 'em so,
⁠⁠     And now it doesn't matter what they were.

What man can size or weigh another's woe?
⁠⁠     There are some things too bitter 'ard to bear.
Suffice it we 'ave finished—Domino!
⁠⁠     As we can testify, for we are there,
In the side-world where "wilful-missings" go.

«Казарменные баллады». 55. «Безвестно, добровольно и бессрочно...»

   (Дезертиры с бурской войны)

Есть мир людей, но есть и мир побочный.
        Он трижды интереснее, чем ад.
Безвестно, добровольно и бессрочно
        Мы в этот мир попали в аккурат.

Читали вы, что пуля нас сразила,
        Что похоронный был свершён обряд,
Однако мы попали не в могилу,
        Мы в этот мир попали в аккурат.

Обезобразил ястреб наши лица,
        И кто есть кто, теперь поймешь навряд.
С нас вор стянул последнюю тряпицу,
        Нас не узнал патрульный наш наряд.

Где имена, фамилии и званья
        И чей сложил здесь голову отряд?
Врагам салют отдайте по незнанью:
        Они ведь тоже люди, говорят.

Вельд, что ни день, свои трофеи множит,
        Там одному лишь Кафру черт не брат,
Там павшему и чудо не поможет,
        Там не считают убылей и трат.

К жене, к подруге, к матери, к невесте
        Надолго задержался наш возврат,
Но добровольно канувших в безвестье
        Не устрашит ничьих упреков град.

Детей рожайте, от кого хотите,
        Вторично замуж? — тоже нет преград.
Хотите ждать нас? — ждите, но учтите,
        Что вы себя лишите всех отрад.

Господь свидетель, есть у нас резоны
        Так поступать немало лет подряд.
Но судьи — люди. Эти пустозвоны
        Неправый суд неправедно творят.

Чужое горе — кто измерит точно?
        А ведь оно порой во много крат
Сильней, чем ваше. Верьте нам заочно,
Безвестно, добровольно и бессрочно
        В побочный мир попавшим в аккурат!

© Перевод Евг. Фельдмана
Все переводы Евгения Фельдмана


Добровольно "пропавший без вести"

Неважный мир господь для нас скропал.
        Тот, кто прошел насквозь солдатский ад
И добровольно "без вести пропал",
        Не беспокойтесь, не придет назад!

Газеты врали вам средь бела дня,
        Что мы погибли смертью храбрецов.
Некрологи в газетах -- болтовня,
        Нам это лучше знать, в конце концов.

Врачи приходят после воронья,
        Когда не разберешь, где рот, где нос.
И только форма рваная моя
        Им может сделать на меня донос.

Но я ее заставлю промолчать.
        Потом лопаты землю заскребут,
И где-то снова можно жизнь начать,
        Когда тебя заочно погребут.

Мы будем в джунглях ждать до темноты --
        Пока на перекличке подтвердят,
Что мы убиты, стало быть, чисты;
        Потом пойдем куда глаза глядят.

Мы снова сможем девочек любить,
        Могилы наши зарастут травой,
И траурные марши, так и быть,
        Наш смертный грех покроют с головой.

Причины дезертирства без труда
        Поймет солдат. Для нас они честны.
А что до ваших мнений, господа, --
        Нам ваши мненья, право, не нужны.

Перевод Константина Симонова

1. The First Chantey
2. The Cursing of Stephen
3. «Limits and Renewals». 1932. 19. Azrael's Count
4. Tarrant Moss
5. «Limits and Renewals». 1932. 9. The Coiner

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 5860

Последние стихотворения

To English version