Rudyard Kipling (Редьярд Киплинг)

The Lament of the Border Cattle Thief

          1888

O WOE is me for the merry life
	I led beyond the Bar,
And a treble woe for my winsome wife
	That weeps at Shalimar.

They have taken away my long jezail,
	My shield and sabre fine,
And heaved me into the Central jail
	For lifting of the kine.

The steer may low within the byre,
	The Jat may tend his grain,
But there’ll be neither loot nor fire
	Till I come back again.

And God have mercy on the Jat
	When once my fetters fall,
And Heaven defend the farmer’s hut
	When I am loosed from thrall.

It’s woe to bend the stubborn back
	Above the grinching quern,
It’s woe to hear the leg-bar clack
	And jingle when I turn!

But for the sorrow and the shame,
	The brand on me and mine,
I’ll pay you back in leaping flame
	And loss of the butchered kine.

For every cow I spared before
	In charity set free,
If I may reach my hold once more
	I’ll reive an honest three.

For every time I raised the low
	That scared the dusty plain,
By sword and cord, by torch and tow
	I’ll light the land with twain!

Ride hard, ride hard to Abazai,
	Young Sahib with the yellow hair—
Lie close, lie close as Khattacks lie,
	Fat herds below Bonair!

The one I’ll shoot at twilight-tide,
	At dawn I’ll drive the other;
The black shall mourn for hoof and hide,
	The white man for his brother.

’Tis war, red war, I’ll give you then,
	War till my sinews fail;
For the wrong you have done to a chief of men,
	And a thief of the Zukka Kheyl.

And if I fall to your hand afresh
	I give you leave for the sin,
That you cram my throat with the foul pig’s flesh,
	And swing me in the skin!

Плач похитителя скота. Пограничный округ. 1888

На Границе я грабил, но вскоре 
	Меня обложили, как волка.
В Шелимаре жена моя в горе
	Плачет, бедная, как перепёлка.

Отобрали джезайль мой славный,1  
	И щит отобрали, и саблю.
Мне в Тюрьме объяснили Главной, 
	Что я слишком успешно граблю.

Пусть в загоне мычат коровы 
	И Джаты растят пшеницу,
Им не знать ни огня, ни крови, 
	Пока я нахожусь в темнице.

Но пусть Джаты Богу доверят 
	Оборону скота и хижин,
Если страж отомкнёт мне двери, 
	Если стану опять подвижен.

Горе гнуть упрямую спину,
	В жерновах растирая зёрна.
Горе слушать моей гордыне
	Перекличку цепей позорных.

Но за то, что судьба плачевна 
	У меня, и жены, и сына,
Полыхнёт не одна деревня,
	Пропадёт не одна скотина.

За тёлку, быка и корову,
	Что я отпускал порою, 
Если выйду на волю снова, 
	Угоню из деревни втрое.

И зa каждый шорох оплошный, 
	Что из рук вырывал добычу,
Вдвое больше назло, нарочно 
	Я вредить возведу в обычай.

Кто погнал в Абазай кобылицу?
	Уж не желтоволосый Сахиб2 ли? 
Он спешит, он смертельно боится,
	Что стада под Бонéром погибли.
 
Я стану зверем несытым 
	И взвоет всяк об утрате:
Чёрный – о шкуре с копытом,
	Белый – о собственном брате.

И пока не ослаб мой мускул, 
	Утихнет война не скоро
Со всяким, кто зло науськал 
	На зуккахейлского вора.

А когда попадусь, – в охотку
	Всё прощу тебе, как ни мучай,
Хоть свинину забей мне в глотку, 
	Хоть в бурдюк запихай вонючий!

© Перевод Евг. Фельдмана
7.05.1989
Все переводы Евгения Фельдмана

1. The First Chantey
2. The Cursing of Stephen
3. «Debits and Credits». (1919-1926). 10. The Portent
4. The Covenant
5. «Limits and Renewals». 1932. 19. Azrael's Count

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 5286

Последние стихотворения

To English version