John Gay (Джон Гей)

Elegiac Epistle to a Friend; Written under a Dejection of Spirits

Friend of my youth, shedd’st thou the pitying tear 
      O’er the sad relics of my happier days? 
Of nature tender, as of soul sincere, 
      Pour’st thou for me the melancholy lays?

Oh! truly said! – the distant landscape bright, 
      Whose vivid colours glitter’d on the eye 
Is faded now, and sunk in shades of night, 
      As, on some chilly eve, the closing flowerets die.

Yet had I hop’d, when first, in happier times, 
      I trod the magic paths where Fancy led, 
The Muse to foster in more friendly climes, 
      Where never Misery rear’d its hated head.

How vain the thought! Hope after hope expires! 
      Friend after friend, joy after joy is lost; 
My dearest wishes feed the funeral fires, 
      And life is purchas’d at too dear a cost.

Yet, could my heart the selfish comfort know, 
      That not alone I murmur and complain; 
Well might I find companions in my woe, 
      All born to grief, the family of Pain!

Full well I know, in life’s uncertain road, 
      The thorns of misery are profusely sown; 
Full well I know, in this low vile abode, 
      Beneath the chastening rod what numbers groan.

Born to a happier state, how many pine 
      Beneath the oppressor’s power, or feel the smart 
Of bitter want, or foreign evils join 
      To the sad symptoms of a broken heart!

How many, fated from their birth to view 
      Misfortunes growing with their ripening years, 
The same sad track, through various scenes, pursue, 
      Still journeying onward through a vale of tears.

To them, alas! what boots the light of Heaven, 
      While still new miseries mark their destin’d way, 
Whether to their unhappy lot be given 
      Death’s long, sad night, or life’s short busy day!

Me not such themes delight; – I more rejoice, 
      When chance some happier, better change I see, 
Though no such change await my luckless choice, 
      And mountains rise between my hopes and me.

For why should he who roves the dreary waste, 
      Still joy on every side to view the gloom, 
Or when upon the couch of sickness plac’d, 
      Well pleas’d survey a hapless neighbour’s tomb?

If e’er a gleam of comfort glads my soul, 
      If e’er my brow to wonted smiles unbends, 
’Tis when the fleeting minutes, as they roll, 
      Can add one gleam of pleasure to my friends.

Ev’n in these shades, the last retreat of grief, 
      Some transient blessings will that thought bestow; 
To Melancholy’s self yield some relief, 
      And ease the breast surcharg’d with mortal woe.

Long has my bark in rudest tempests toss’d, 
      Buffeted seas, and stemm’d life’s hostile wave; 
Suffice it now, in all my wishes cross’d, 
      To seek a peaceful harbour in the grave.

And when that hour shall come, (as come it must,) 
      Ere many moons their waning horns increase, 
When this frail frame shall mix with kindred dust, 
      And all its fond pursuits and troubles cease:

When those black gates that ever open stand, 
      Receive me on the irremeable shore, 
When Life’s frail glass has run its latest sand, 
      And the dull jest repeated charms no more:

Then may my friend weep o’er the funeral hearse, 
      Then may his presence gild the awful gloom, 
And his last tribute be some mournful verse, 
      To mark the spot that holds my silent tomb. 

This – and no more: – the rest let Heaven provide; 
      To which, resign’d, I trust my weal or woe, 
Assur’d howe’er its justice shall decide, 
      To find nought worse than I have left below.

Элегическое послание другу, написанное в угнетённом состоянии духа

Друг юности, оплачешь ли моих
	Счастливых дней несчастные остатки?
Пришлёшь ли мне в ответ печальный стих,
	Где с правдой, как всегда, у нас в порядке?

Я помню время: даль была ясна,
	И радовали глаз живые краски,
А нынче даль во тьму погружена,
	Цветы лежат, навек закрывши глазки.

С Фантазией хотел я мир найти,
	Который Музу дружески воспримет,
Где Нищета не встанет на пути
	И головы проклятой не поднимет.

И вот – надежды гаснут по одной,
	И умирают радости без пищи,
И жизнь ценой уж слишком дорогой	
	Сегодня достаётся мне, дружище!

И утешенье в том я нахожу,
	Себялюбиво пусть, в какой-то мере,
Что не один с несчастьями дружу, –
	Все рождены для боли и потери!

Известно мне, сколь терний нищеты
	Разбросано повсюду щедро семя.
Известны мне страданья бедноты,
	Её я слышу жалобы всё время.

Сколь многие, для счастья рождены,
	Влачат существованье в сферах нижних.
И боль внутри нести они должны,
	И боль извне должны принять от ближних.

Сколь многие несчастьям счёт ведут
	До зрелых лет – от самой колыбели.
И по долине слёз они бредут,
	И терпят всё, что здесь до них терпели.

Им Неба не нужна голубизна, 
	В любое время равнодушны к чу́дной,
Что смерти ночь, печальна и длинна,
	Что жизни день, короткий, многотрудный!

Я не из них. Мне нужен хоть намёк,
	Что к лучшему возможны перемены.
Живу надеждой, хоть не дремлет рок
	И между нами воздвигает стены.

Натура человека недобра:
	Его бодрит пустыни мрак унылый,
И даже – ах! – со смертного одра
	Соседа он любуется могилой!

Но если есть просвет в душе моей,
	То счастлив я и был, и есть, и буду,
Когда для круга избранных друзей
	Я сохранить сумею это чудо.

И этот свет беру я в тяжкий путь,
	И он трепещет, слабенький, неверный,
Но оттого чуть легче дышит грудь
	Под гнётом маяты неимоверной.

Кораблик мой устал от передряг,
	На всех желаньях крест поставлен жирный.
Мечтаю о могиле, как моряк,
	Что в гавани укрыться хочет мирной.

И в час, когда земной ложится прах
	На прах, что человеком назывался,
И всё уже ничто в иных мирах,
	Из-за чего при жизни волновался,

И в чёрные несут меня врата,
	Что никогда закрыты не бывают,
И Жизнь – часы: уже почти пуста,
	Последние песчинки пробегают,

Пускай мой друг не будет нем и тих,
	Пускай придёт, и горестно восплачет,
И, обо мне создав печальный стих,
	Моё захороненье обозначит.

Я сделал всё, на что я был горазд,
	И Небо свыше пусть меня услышит,
И мне по справедливости воздаст,
	И лишнего греха мне не припишет!

© Перевод Евг. Фельдмана
15-21.10.2020
Все переводы Евгения Фельдмана

1. An Elegy on a Lap-dog
2. To a Young Lady, with Some Lampreys
3. Sweet William's Farewell to Black-Ey'd Susan
4. To a Lady
5. If the Heart of a Man

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 1891

Последние стихотворения

To English version