Rudyard Kipling (Редьярд Киплинг)

The King

"Farewell, Romance!" the Cave-men said;
"With bone well carved he went away,
Flint arms the ignoble arrowhead,
And jasper tips the spear to-day.
Changed are the Gods of Hunt and Dance,
And he with these. Farewell, Romance!"

"Farewell, Romance!" the Lake-folk sighed;
"We lift the weight of flatling years;
The caverns of the mountain-side
Hold him who scorns our hutted piers.
Lost hills whereby we dare not dwell,
Guard ye his rest. Romance, farewell!"

"Farewell, Romance!" the Soldier spoke;
"By sleight of sword we may not win,
But scuffle 'mid uncleanly smoke
Of arquebus and culverin.
Honour is lost, and none may tell
Who paid good blows. Romance, farewell!"

"Farewell, Romance!" the Traders cried;
Our keels ha' lain with every sea;
The dull-returning wind and tide
Heave up the wharf where we would be;
The known and noted breezes swell
Our trudging sail. Romance, farewell!"

"Good-bye, Romance!" the Skipper said;
"He vanished with the coal we burn;
Our dial marks full steam ahead,
Our speed is timed to half a turn.
Sure as the ferried barge we ply
'Twixt port and port. Romance, good-bye!"

"Romance!" the season-tickets mourn,
"~He~ never ran to catch his train,
But passed with coach and guard and horn --
And left the local -- late again!"
Confound Romance! . . . And all unseen
Romance brought up the nine-fifteen.

His hand was on the lever laid,
His oil-can soothed the worrying cranks,
His whistle waked the snowbound grade,
His fog-horn cut the reeking Banks;
By dock and deep and mine and mill
The Boy-god reckless laboured still!

Robed, crowned and throned, he wove his spell,
Where heart-blood beat or hearth-smoke curled,
With unconsidered miracle,
Hedged in a backward-gazing world;
Then taught his chosen bard to say:
"Our King was with us -- yesterday!" 

Королева

"Романтика, прощай навек!
С резною костью ты ушла,-
Сказал пещерный человек,-
И бьет теперь кремнем стрела.
Бог плясок больше не в чести.
Увы, романтика! Прости!"

"Ушла! - вздыхал народ озер.-
Теперь мы жизнь влачим с трудом,
Она живет в пещерах гор,
Ей незнаком наш свайный дом,
Холмы, вы сон ее блюсти
Должны. Романтика, прости!"

И мрачно говорил солдат:
"Кто нынче битвы господин?
За нас сражается снаряд
Плюющих дымом кулеврин.
Удар никак не нанести!
Где честь? Романтика, прости!"

И  говорил купец, брезглив:
"Я обошел моря кругом -
Все возвращается прилив,
И каждый ветер мне знаком.
Я знаю все, что ждет в пути
Мой бриг. Романтика, прости!"

И возмущался капитан:
"С углем исчезла красота;
Когда идем мы в океан,
Рассчитан каждый взмах винта.
Мы, как паром, из края в край
Идем. Романтика, прощай!"

И злился дачник, возмущен:
"Мы ловим поезд, чуть дыша.
Бывало, ездил почтальон,
Опаздывая, не спеша.
О, черт!" Романтика меж тем
Водила поезд девять-семь.

Послушен под рукой рычаг,
И смазаны золотники,
И будят насыпь и овраг
Ее тревожные свистки;
Вдоль доков, мельниц, рудника
Ведет умелая рука.

Так сеть свою  она плела,
Где сердце - кровь и сердце - чад,
Каким-то чудом заперта
В мир, обернувшийся назад.
И пел певец ее двора:
"Ее мы видели вчера!"

Перевод Ады Оношкович-Яцыны

1. The First Chantey
2. The Cursing of Stephen
3. Anchor Song
4. Darzee's Chaunt
5. Tarrant Moss

Madison Cawein (Мэдисон Кавейн) The King ("A blown white bubble buoyed zenith-ward")

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 10281

Последние стихотворения

To English version