Джордж Гордон Байрон (George Gordon Byron)

Еврейские мелодии 21. Ни словом, ни вздохом, ни взглядом с тобой

Ни словом, ни вздохом, ни взглядом с тобой
Я больше не связан неверной судьбой.
Одни только слёзы, что жарче огня,
Одни только думы тревожат меня.

И радости, хлынувшей в наши сердца,
И горечи нашей – не видно конца.
Мы рвёмся на волю – нам тяжко вдвоём –
Но снова мы общие цепи куём!

Живи беспечально – и буду я рад,
Считать, что во всём я один виноват,
И сердце, что я тебе отдал навек,
Не сможет разбить ни один человек!

Надменный с надменным, с чужими чужой,
Тебя лишь признáю своей госпожой.
Была бы ты рядом, и пусть хоть у ног
Вселенная ляжет – какой в этом прок?

Вздохнёшь ли, печалясь, иль взглянешь, любя,
Упрёк, похвалу, – всё приму от тебя.
Каков я, смиренный, каков я, иной,
Поделишься ты… Но не с миром – со мной.

© Перевод Евг. Фельдмана
1960-1970-е гг.
23-24.02.2011
Все переводы Евгения Фельдмана

Hebrew Melodies 21. I Speak Not, I Trace Not, I Breathe Not Thy Name

I SPEAK not, I trace not, I breathe not thy name,
There is grief in the sound, there is guilt in the fame;
But the tear which now burns on my cheek may impart
The deep thoughts that dwell in that silence of heart.

Too brief for our passion, too long for our peace,
Were those hours -- can their joy or their bitterness cease?
We repent, we abjure, we will break from our chain, --
We will part, we will fly to -- unite it again!

Oh! thine be the gladness, and mine be the guilt!
Forgive me, adored one! -- forsake, if thou wilt: --
But the heart which is thine shall expire undebased,
And man shall not break it -- whatever thou mayst.

And stern to the haughty, but humble to thee,
This soul, in its bitterest blackness, shall be;
And our days seem as swift, and our moments more sweet,
With thee by my side than with worlds at our feet.

One sigh of thy sorrow, one look of thy love,
Shall turn me or fix, shall reward or reprove;
And the heartless may wonder at all I resign --
Thy lip shall reply, not to them, but to mine. 

Поддержать сайт