Джордж Гордон Байрон (George Gordon Byron)

* * *

Хочу я быть ребенком вольным
‎⁠⁠       И снова жить в родных горах,
Скитаться по лесам раздольным,
‎⁠⁠       Качаться на морских волнах.
Не сжиться мне душой свободной
‎⁠⁠       С саксонской пышной суетой!
Милее мне над зыбью водной
‎⁠⁠       Утес, в который бьет прибой!

Судьба! возьми назад щедроты
‎⁠⁠       И титул, что в веках звучит!
Жить меж рабов — мне нет охоты,
‎⁠⁠       Их руки пожимать — мне стыд!
Верни мне край мой одичалый,
‎⁠⁠       Где знал я грезы ранних лет,
Где реву Океана скалы
‎⁠⁠       Шлют свой бестрепетный ответ!

О! Я не стар! Но мир, бесспорно,
‎⁠⁠       Был сотворен не для меня!
Зачем же скрыты тенью черной
‎⁠⁠       Приметы рокового дня?
Мне прежде снился сон прекрасный,
‎⁠⁠       Виденье дивной красоты…
Действительность! ты речью властной
‎⁠⁠       Разогнала мои мечты.

Кто был мой друг — в краю далеком,
‎⁠⁠       Кого любил — тех нет со мной.
Уныло в сердце одиноком,
‎⁠⁠       Когда надежд исчезнет рой!
Порой над чашами веселья
‎⁠⁠       Забудусь я на краткий срок…
Но что мгновенный бред похмелья!
‎⁠⁠       Я сердцем, сердцем — одинок!

Как глупо слушать рассужденья —
‎⁠⁠       О, не друзей и не врагов! —
Тех, кто по прихоти рожденья
‎⁠⁠       Стал сотоварищем пиров.
Верните мне друзей заветных,
‎⁠⁠       Деливших трепет юных дум,
И брошу оргий дорассветных
‎⁠⁠       Я блеск пустой и праздный шум.

А женщины? Тебя считал я
‎⁠⁠       Надеждой, утешеньем, всем!
Каким же мертвым камнем стал я,
‎⁠⁠       Когда твой лик для сердца нем!
Дары судьбы, ее пристрастья,
‎⁠⁠       Весь этот праздник без конца
Я отдал бы за каплю счастья,
‎⁠⁠       Что знают чистые сердца!

Я изнемог от мук веселья,
‎⁠⁠       Мне ненавистен род людской,
И жаждет грудь моя ущелья,
‎⁠⁠       Где мгла нависнет, над душой!
Когда б я мог, расправив крылья,
‎⁠⁠       Как голубь к радостям гнезда,
Умчаться в небо без усилья
‎⁠⁠       Прочь, прочь от жизни — навсегда!

Перевод В. Брюсова
Все переводы Валерия Брюсова



Когда б я мог в морях пустынных
Блуждать, опасностью шутя,
Жить на горах, в лесах, в долинах,
Как беззаботное дитя,
Душой, рожденной для свободы,
Сменить наперекор всему
На первобытный рай природы
Надменной Англии тюрьму!

Дай мне, Судьба, в густых дубравах
Забыть рабов, забыть вельмож,
Лакеев и льстецов лукавых,
Цивилизованную ложь, —
Дай мне над грозным океаном
Бродить среди угрюмых скал,
Где, не знаком еще с обманом,
Любил я, верил и мечтал.

Я мало жил, но сердцу ясно,
Что мир мне чужд, как миру я.
Ищу, гляжу во тьму — напрасно! —
Он скрыт, порог небытия.
Я спал и видел жизнь иную,
Мне снилось: вот он, счастья ключ!
Зачем открыл мне ложь земную
Твой, Правда, ненавистный луч!

Любил я — где мои богини?
Друзья — друзей пропал и след.
Тоскует сердце, как в пустыне,
Где путнику надежды нет.
Порою боль души глухую
Смирит вино на краткий срок,
И смех мой весел, я пирую,
Но сердцем — сердцем одинок.

Как скучно слушать за стаканом
Того, кто нам ни друг, ни враг,
Кто приведен богатством, саном
В толпу безумцев и гуляк.
О, где же, где надежный, верный
Кружок друзей найти б я мог?
На что мне праздник лицемерный,
Веселья ложного предлог!

А ты, о Женщина, не ты ли
Источник Жизни, Счастья, Сил!
Но я — все чувства так остыли! —
Твою улыбку разлюбил.
Без сожалений свет мишурный
Сменил бы я на мир другой,
Чтоб на груди стихии бурной
Желанный обрести покой.

Туда, к великому безлюдью!
Я к людям злобы не таю,
По дух мой дышит полной грудью
Лишь в диком, сумрачном краю.
О, если б из юдоли тесной,
Как голубь в теплый мир гнезда,
Уйти, взлететь в простор небесный,
Забыв земное навсегда!

Перевод Вильгельма Левика

* * *

1.

I would I were a careless child,
⁠       Still dwelling in my Highland cave,
Or roaming through the dusky wild,
⁠⁠       Or bounding o'er the dark blue wave;
The cumbrous pomp of Saxon pride,
⁠⁠       Accords not with the freeborn soul,
Which loves the mountain's craggy side,
⁠⁠       And seeks the rocks where billows roll.

2.

Fortune! take back these cultur'd lands,
⁠⁠       Take back this name of splendid sound!
I hate the touch of servile hands,
⁠⁠       I hate the slaves that cringe around:
Place me among the rocks I love,
⁠⁠       Which sound to Ocean's wildest roar;
I ask but this—again to rove
⁠       ⁠Through scenes my youth hath known before.


3.

Few are my years, and yet I feel
⁠⁠       The World was ne'er design'd for me:
Ah! why do dark'ning shades conceal
⁠⁠       The hour when man must cease to be?
Once I beheld a splendid dream,
⁠⁠       A visionary scene of bliss;
Truth!—wherefore did thy hated beam
⁠⁠       Awake me to a world like this?


4.

I lov'd—but those I lov'd are gone;
⁠⁠       Had friends—my early friends are fled:
How cheerless feels the heart alone,
⁠⁠       When all its former hopes are dead!
Though gay companions, o'er the bowl
⁠⁠       Dispel awhile the sense of ill;
Though Pleasure stirs the maddening soul,
⁠⁠       The heart—the heart—is lonely still.

5.

How dull! to hear the voice of those
⁠⁠       Whom Rank or Chance, whom Wealth or Power,
Have made, though neither friends nor foes,
⁠       ⁠Associates of the festive hour.
Give me again a faithful few,
⁠⁠       In years and feelings still the same,
And I will fly the midnight crew,
⁠⁠       Where boist'rous Joy is but a name.


6.

And Woman, lovely Woman! thou,
⁠⁠       My hope, my comforter, my all!
How cold must be my bosom now,
⁠⁠       When e'en thy smiles begin to pall!
Without a sigh would I resign,
⁠⁠       This busy scene of splendid Woe,
To make that calm contentment mine,
⁠⁠       Which Virtue knows, or seems to know.


7.

Fain would I fly the haunts of men—
⁠⁠       I seek to shun, not hate mankind;
My breast requires the sullen glen,
⁠⁠       Whose gloom may suit a darken'd mind.
Oh! that to me the wings were given,
⁠⁠       Which bear the turtle to her nest!
Then would I cleave the vault of Heaven,
⁠⁠       To flee away, and be at rest.

Поддержать сайт