Robert Laurence Binyon (Роберт Лоренс Биньон)

Edith Cavell

She was binding the wounds of her enemies when they came – 
	The lint in her hand unrolled. 
They battered the door with their rifle-butts, crashed it in: 
	She faced them gentle and bold. 

They haled her before the judges where they sat 
	In their places, helmet on head. 
With question and menace the judges assailed her, “Yes, 
	I have broken your law,” she said. 

“I have tended the hurt and hidden the hunted, have done 
	As a sister does to a brother, 
Because of a law that is greater than you have made, 
	Because I could do no other.” 

“Deal as you will with me. This is my choice to the end, 
	To live in the life I vowed.” 
“She is self-confessed,” they cried; “she is self-condemned. 
	She shall die, that the rest may be cowed.” 

In the terrible hour of the dawn, when the veins are cold, 
	They led her forth to the wall. 
“I have loved my land,” she said, “but it is not enough: 
	Love requires of me all. 

“I will empty my heart of bitterness, hating none.” 
	And sweetness filled her brave 
With a vision of understanding beyond the hour 
	That knelled to the waiting grave. 

They bound her eyes, but she stood as if she shone. 
	The rifles it was that shook 
When the hoarse command rang out. They could not endure 
	That last, that defenceless look. 

And the officer strode and pistolled her surely, ashamed 
	That men, seasoned in blood, 
Should quail at a woman, only a woman, – 
	As a flower stamped in the mud. 

And now that the deed was securely done, in the night 
	When none had known her fate, 
They answered those that had striven for her, day by day: 
	“It is over, you come too late.” 

And with many words and sorrowful-phrased excuse 
	Argued their German right 
To kill, most legally; hard though the duty be, 
	The law must assert its might. 

Only a woman! yet she had pity on them, 
	The victim offered slain 
To the gods of fear that they worship. Leave them there, 
	Red hands, to clutch their gain. 

She bewailed not herself, and we will bewail her not, 
	But with tears of pride rejoice 
That an English soul was found so crystal-clear 
	To be the triumphant voice 

Of the human heart that dares adventure all 
	But live to itself untrue, 
And beyond all laws sees love as the light in the night, 
	As the star it must answer to. 

The hurts she healed, the thousands comforted – these 
	Make a fragrance of her fame. 
But because she stept to her star right on through death 
	It is Victory speaks her name. 

Эдит Кáвелл

Она перевязывала врагов
	В момент, когда пришлое воинство
Вломилось в палату. – В лице её
	Были покой и достоинство.

И она предстала перед судом.
	Судьи – сплошная военщина.
«Да, я нарушила ваш закон», –
	Спокойно сказала женщина.

«Вы ловили людей – я прятала их.
	Есть законы, что ваших весомее.
Милосердие – дело, знакомое мне.
	Я не знаю дела знакомее.

Я так жила, я так живу
	И жить по-иному не в мочи я».
И судьи решили: «Пускай умрёт,
	Пускай устрашатся прочие».

На рассвете её привели к стене.
	И молвила слово краткое:
«Я любила родину, и сейчас
	Ей себя отдаю без остатка я.

Зла не держу я ни на кого». –
	И ласковый взгляд понимающий
Ещё раз окинул белый свет
	У края могилы зияющей.

И так он был светел, этот взгляд,
	Что в эти минуты адские,
Когда прозвучала команда «Пли!»,
	Смолчали ружья солдатские.

И тогда офицер застрелил её,
	Сделал дело, которое
Не в силах было свершить поутру
	Его мужичьё матёрое.

«Что с ней? – спрашивали потом
	Местные. «Как было велено, –
Отвечали солдаты, – её… того…
	Вы опоздали… Расстреляна!»

И, глаза отводя, повторяли они:
	«Подумайте, ежель вы в разуме:
Закон есть закон, и долг есть долг,
	И солдаты не шутят с приказами!»

Женщина – жертва – разбила она
	Кумиры страха старинные,
Которым поклонялись они,
	Скованные дисциплиною.

Она ушла, не оплакав себя,
	И мы не оплачем бедную.
Здесь чистый голос английской души
	Песню спел всепобедную. 

Здесь сердце, живущее не для себя,
	Живущее теми заветами,
Где на любовь отвечает любовь
	Где звёзды не медлят с ответами.

И смерть приняла – и уже через миг
	В звезду обратилась нетленную. –
Доныне Победа имя её
	На всю оглашает вселенную!

© Перевод Евг. Фельдмана
20-21.08.2007
2.03.2015 (ред.)
Все переводы Евгения Фельдмана

1. Бельгийскому народу • To the Belgians
2. In Memory of George Calderon
3. The Zeppelin
4. Kitchener
5. No More Now with Jealous Complaining

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 1246

Последние стихотворения

To English version