Джон Гей (John Gay)

Part I. Fable 10. The Elephant and the Bookseller

  The man who, with undaunted toils,
  Sails unknown seas to unknown soils,
  With various wonders feasts his sight:
  What stranger wonders does he write!
  We read, and in description view
  Creatures which Adam never knew:
  For, when we risk no contradiction,
  It prompts the tongue to deal in fiction.
  Those things that startle me or you,
  I grant are strange; yet may be true.

  Who doubts that elephants are found
  For science and for sense renowned?
  Borri records their strength of parts,
  Extent of thought, and skill in arts;
  How they perform the law's decrees,
  And save the state the hangman's fees;
  And how by travel understand
  The language of another land.
  Let those, who question this report,
  To Pliny's ancient page resort;

  How learn'd was that sagacious breed!
  Who now (like them) the Greek can read!
     As one of these, in days of yore,
  Rummaged a shop of learning o'er;
  Not, like our modern dealers, minding
  Only the margin's breadth and binding;
  A book his curious eye detains,
  Where, with exactest care and pains,
  Were every beast and bird portrayed,
  That e'er the search of man surveyed,

  Their natures and their powers were writ,
  With all the pride of human wit.
  The page he with attention spread,
  And thus remarked on what he read:
     'Man with strong reason is endowed;
  A beast scarce instinct is allowed.
  But let this author's worth be tried,
  'Tis plain that neither was his guide.
  Can he discern the different natures,
  And weigh the power of other creatures

  Who by the partial work hath shown
  He knows so little of his own?
  How falsely is the spaniel drawn!
  Did man from him first learn to fawn?
  A dog proficient in the trade!
  He the chief flatterer nature made!
  Go, man, the ways of courts discern,
  You'll find a spaniel still might learn.
  How can the fox's theft and plunder
  Provoke his censure or his wonder;

  From courtiers' tricks, and lawyers' arts,
  The fox might well improve his parts.
  The lion, wolf, and tiger's brood,
  He curses, for their thirst of blood:
  But is not man to man a prey?
  Beasts kill for hunger, men for pay.'
     The bookseller, who heard him speak,
  And saw him turn a page of Greek,
  Thought, what a genius have I found!
  Then thus addressed with bow profound:

  'Learn'd sir, if you'd employ your pen
  Against the senseless sons of men,
  Or write the history of Siam,
  No man is better pay than I am;
  Or, since you're learn'd in Greek, let's see
  Something against the Trinity.'
     When wrinkling with a sneer his trunk,
  'Friend,' quoth the elephant, 'you're drunk;
  E'en keep your money and be wise:
  Leave man on man to criticise;

  For that you ne'er can want a pen
  Among the senseless sons of men.
  They unprovoked will court the fray:
  Envy's a sharper spur than pay.
  No author ever spared a brother;
  Wits are game-cocks to one another.'

Часть I. Басня 10. Слон и Книготорговец

	Кто отправлялся в неизвестность
Через неведомую местность,
Вносил диковинки такие
В свои заметки путевые, 
Каких Адам не видел сроду,
Хотя прошёл огонь и воду,
И тут порой отводишь глазки,
Когда подсовывают сказки,
Но мыслишь: пусть оно и странно,
Но, может, в сказке нет обмана?
Слоны – герои диссертаций
Учёных всех веков и наций.
Нам Бо́рри1 описал цветисто
Слона-художника, артиста
И палача, что, всем понятно,
Казнит преступников бесплатно,
И описал Слона-Слонищу, 
Что языков освоил тыщу,
И если вы Слонов не чтите,
Возьмите Плиния прочтите:
Слоны в язык вникают греков
Куда быстрее человеков!

	К торговцу книгою научной
Однажды Слон ввалился тучный
И стал с особенной заботой
Глядеть не книжки с позолотой,
А те, в которых мир серьёзно
Подробно дан и скрупулёзно,
И где с развёрнутой страницы
Глядят животные и птицы
И где животный или птичий
При сём толкуется обычай.
И минул час, и мощным гласом
Промолвил Слон тяжёлым басом:

	– Считают люди, нет нисколько
Ума в зверях: инстинкт – и только!
Однако, сами, баламуты,
Живут без карты и маршрута,
И тем ужасно люди бесят,
Что тварей всех готовы взвесить,
Хотя, колдуя над весами,
Себя не могут взвесить сами!
Неужто впрямь от спаниеля
Льстить научились, пустомели?
Послушать их, так нету, вроде,
Подлизы большего в Природе.
Где власти кус пахуч и лаком,
Там делать нечего собакам!
Лисицу презирать от веку
Не стыдно ль вору-человеку?
У крючкотвора и Лисице
Паскудству можно поучиться!
Пускай людская молвь и толки
Твердят, что кровожадны Волки,
Толкуют люди о величье,
Давно друг дружку сделав дичью!

	Здесь, грека древнего листая,
Закончил Слон. И, весь растая,
Торговец низко поклонился
И с предложеньем обратился:

	– Могли б вы критики искусство
Обрушить на людей без чувства?
Создать историю Сиама?
(Я заплачу!) Спрошу вас прямо,
Могли б вы Троицу изгадить?
(И тож за плату дело сладить!)

	И Слон сказал нелицемерно:
– Вы малость выпили, наверно.
Оставьте деньги: люди-стервы
Друг другу даром треплют нервы!
Бесплатно критики искусство,
Где бьются недруги без чувства.
Что значат деньги для народца,
Где зависть – в роли полководца,
Где боевое “ку-ка-ре́-ку”
Паролем служит человеку!

© Перевод Евг. Фельдмана
23-25.04.2017
Все переводы Евгения Фельдмана

Поддержать сайт