Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser)

The Shepheardes Calender. Ægloga 9. September

September.
Ægloga Nona.

Hobbinol.	Diggon Dauie.

Diggon Dauie, I bidde her god day: 
Or Diggon her is, or I missaye. 
  
 
Diggon.

Her was her, while it was daye light, 
But nowe her is a most wretched wight. 
For day, that was, is wightly past, 
And now at earst the dirke night doth hast. 


Hobbinoll.

Diggon areede, who has thee so dight? 
Neuer I wist thee in so poor a plight. 
Where is the fayre flocke, thou was wont to leade? 
Or bene they chaffred? Or at mischiefe dead? 
  
 
Diggon.

Ah for loue of that, is to thee moste leefe, 
Hobbinol, I pray thee gall not my old griefe: 
Sike question ripeth vp cause of newe woe, 
For one opened mote vnfolde many moe. 
  
 
Hobbinoll.

Nay, but sorrow close shrouded in hart 
I know, to kepe, is a burdenous smart. 
Eche thing imparted is more eath to beare: 
When the rayne is faln, the cloudes wexen cleare. 
And nowe sithence I sawe thy head last, 
Thrise three Moones bene fully spent and past: 
Since when thou hast measured much grownd, 
And wandred I wene about the world rounde, 
So as thou can many thinges relate: 
But tell me first of thy flocks astate. 
  
 
Diggon.

My sheepe bene wasted, (wae is me therefore) 
The iolly shepheard that was of yore, 
Is nowe nor iolloye, nor shepehearde more. 
In forrein costes, men sayd, was plentye: 
And so there is, but all of miserye. 
I dempt there much to haue eeked my store, 
But such eeking hath made my hart sore. 
In tho countryes, whereas I haue bene, 
No being for those, that truely mene, 
But for such, as of guile maken gayne, 
No such countrye, as there to remaine. 
They setten to sale their shops of shame, 
And maken a Mart of theyr good name. 
The shepheards there robben one another, 
And layen baytes to beguile her brother. 
Or they will buy his sheepe out of the cote, 
Or they will caruen the shepheards throte. 
The shepheards swayne you cannot wel ken, 
But it be by his pryde, from other men: 
They looken bigge as Bulls, that bene bate, 
And bearen the cragge so stiffe and so state,  
As cocke on his dunghill, crowing cranck. 


Hobbinoll.

Diggon, I am so stiffe, and so stanck, 
That vneth may I stand any more: 
And nowe the Westerne wind bloweth sore, 
That nowe is in his chiefe souereigntee, 
Beating the withered leafe from the tree. 
Sitte we downe here under the hill: 
Tho may we talke, and tellen our fill, 
And make a mocke at the blustring blast. 
Now say on Diggon, what euer thou hast. 


Diggon.

Hobbin, ah hobbin, I curse the stounde, 
That euer I cast to haue lorne this grounde. 
Wel-away the while I was so fonde, 
To leaue the good, that I had in honde, 
In hope of better, that was vncouth: 
So lost the Dogge the flesh in his mouth. 
My seely sheepe (ah seely sheepe) 
That here by there I whilome vsed to keepe, 
All were they lustye, as thou didst see, 
Bene all sterued with pyne and penuree. 
Hardly my selfe escaped thilke payne, 
Driuen for neede to come home agayne. 


Hobbinoll.

Ah fon, now by thy losse art taught, 
That seeldome chaunge the better brought. 
Content who liues with tryed state, 
Neede feare no chaunge of frowning fate: 
But who will seeke for vnknowne gayne, 
Oft liues by losse, and leaues with payne. 


Diggon.

I wote ne Hobbin how I was bewitcht 
With vayne desyre, and hope to be enricht. 
But sicker so it is, as the bright starre 
Seemeth ay greater, when it is farre: 
I thought the soyle would haue made me rich: 
But nowe I wote, it is nothing sich. 
For eyther the shepeheards bene ydle and still, 
And ledde of theyr sheepe, what way they wyll: 
Or they bene false, and full of couetise, 
And casten to compasse many wrong emprise. 
But the more bene fraught with fraud and spight, 
Ne in good nor goodnes taken delight: 
But kindle coales of conteck and yre, 
Wherewith they sette all the world on fire: 
Which when they thinken agayne to quench 
With holy water, they doen hem all drench. 
They saye they con to heauen the high way, 
But by my soule I dare vndersaye, 
Thye neuer sette foote in that same troade, 
But balk the right way, and strayen abroad. 
They boast they han the deuill at commaund: 
But aske hem therefore, what they han paund. 
Marrie that great Pan bought with deare borrow, 
To quite it from the blacke bowre of sorrowe. 
But they han sold thilk same long agoe: 
For thy woulden drawe with hem many moe. 
But let hem gange alone a Gods name: 
As they han brewed, so let hem beare blame. 


Hobbinoll.

Diggon, I praye the speake not so dirke. 
Such myster saying me seemeth to mirke. 


Diggon.

Then playnely to speake of shepheards most what, 
Badde is the best (this english is flatt.) 
Their ill hauiour garres men missay, 
Both of their doctrine, and of their faye. 
They sayne the world is much war then it wont, 
All for her shepheards bene beastly and blont. 
Other sayne, but how truely I note, 
All for they holden shame of theyr cote. 
Some sticke not to say, (whote cole on her tongue) 
That sike mischeife graseth hem emong, 
All for the casten too much of worlds care, 
To deck her Dame, and enrich her heyre: 
For such encheason, if you goe nye, 
Fewe chymneis reeking you shall espye: 
The fat Oxe, that wont ligge in the stal, 
Is nowe fast stalled in her crumenall. 
Thus chatten the people in theyr steads, 
Ylike as a Monster of many heads. 
But they that shooten neerest the pricke, 
Sayne, other the fat from their beards doen lick. 
For bigge Bulles of Basan brace hem about, 
That with theyr hornes butten the more stoute: 
But the leane soules treaden vnder foote. 
And to seeke redresse mought little boote: 
For liker bene they to pluck away more, 
Then ought of the gotten good to restore. 
For they bene like foule wagmoires ouergrast, 
That if thy galage once sticketh fast, 
The more to wind it out thou doest swinck, 
Thou mought ay deeper and deeper sinck. 
Yet better leaue of with a little losse, 
Then by much wrestling to leese the grosse. 


Hobbinoll.

Nowe Diggon, I see thou speakest to plaine: 
Better it were, a little to feyne, 
And cleanly couer, that cannot be cured. 
Such il, as is forced, mought nedes be endured. 
But of sike pastoures howe done the flocks creepe? 
  
 
Diggon.

Sike as the shepheards, sike bene her sheepe, 
For they nill listen to the shepheards voyce, 
But if he call hem at theyr good choyce, 
They wander at wil, and stray at pleasure, 
And to theyr foldes yeeld at their owne leasure. 
But they had be better come at their cal: 
for many han into mischiefe fall, 
And bene of rauenous Wolues yrent, 
All for they nould be buxome and bent. 
  
 
Hobbinoll.

Fye on thee Diggon, and all thy foule leasing, 
Well is knowne that sith the Saxon king, 
Neuer was Woolfe seene many nor some, 
Nor in all Kent, nor in Christendome: 
But the fewer Woolues (the soth to sayne,) 
The more bene the Foxes that here remaine. 
  
 
Diggon.

Yes, but they gang in more secrete wise, 
And with sheepes clothing doen hem disguise, 
They walke not widely as they were wont 
For feare of raungers, and the great hunt: 
But priuely prolling too and froe, 
Enaunter they mought be inly knowe. 
  
 
Hobbinoll.

Or priue or pert yf any bene, 
We han great Bandogs will tear their skinne. 
  
 
Diggon.

Indeede thy ball is a bold bigge curre, 
And could make a iolly hole in theyr furre. 
But not good Dogges hem needeth to chace, 
But heedy shepheards to discerne their face. 
For all their craft is in their countenaunce, 
They bene so graue and full of mayntenaunce. 
But shall I tell thee what my selfe knowe, 
Chaunced to Roffynn not long ygoe? 
  
 
Hobbinoll.

Say it out Diggon, what euer it hight, 
For not but well mought him betight. 
He is so meeke, wise, and merciable, 
And with his word his worke is conuenable. 
Colin clout I wene be his selfe boye, 
(Ah for Colin he whilome my ioye) 
Shepheards sich, God mought vs many send, 
That doen so carefully theyr flocks tend. 
  
 
Diggon.

Thilk same shepheard mought I well marke: 
He has a Dogge to byte or to bark,  
Neuer had shepheard so nene a kurre, 
That waketh, and if but a leafe sturre. 
Whilome there wonned a wicked Wolfe, 
That with many a Lambe had glutted his gulfe. 
And euer at night wont to repayre 
Vnto the flocke, when the Welkin shone faire, 
Ycladde in clothing of seely sheepe, 
When the good old man vsed to sleepe. 
Tho at midnight he would barke and ball, 
(For he had eft learned a curres call.) 
As if a Woolfe were emong the sheepe. 
With that the shpheard would breake his sleepe, 
And send out Lowder (for so his dog hote) 
To raunge the fields with wide oppen throte. 
Tho when as Lowder was farre away, 
This Woluish sheepe would catchen his pray, 
A Lambe, or a Kidde, or a weanell wast: 
With that to the wood would he speede him fast. 
Long time he vsed this slippery pranck, 
Ere Roffy could for his laboure him thanck. 
At end the shepheard his practise spyed, 
(For Roffy is wise, and as Argus eyed) 
And when at euen he came to the flocke, 
Fast in theyr folds he did them locke, 
And tooke out the Woolfe in his counterfect cote, 
And let out the sheepes bloud at his throte. 
  
 
Hobbinoll.

Marry Diggon, what should him affraye, 
To take his owne where euer it laye? 
For had his wesand bene a little widder, 
He would hue deuoured both hidder and shidder. 
  
 
Diggon.

Mischiefe light on him, and Gods great curse, 
Too good for him had bene a great deale worse: 
For it was a perilous beast aboue all, 
And eke had he cond the shepherds call. 
And oft in the night came to the shepecote, 
And called Lowder, with a hollow throte, 
As if it the old man selfe had bene. 
The dog his maisters voice did it weene, 
Yet halfe in doubt, he opened the dore, 
And ranne out, as he was wont of yore. 
No sooner was out, but swifter then thought, 
Fast by the hyde the Wolfe lowder caught: 
And had not Roffy renne to the steuen, 
Lowder had be slaine thilke same euen. 
  
 
Hobbinoll.

God shield man, he should so ill haue thriue, 
All for he did his deuoyr beliue. 
If sike bene Wolues, as thou hast told, 
How mought we Diggon, hem be-hold. 
  
 
Diggon.

How, but with heede and watchfulnesse, 
Forstallen hem of their wilinesse? 
For thy with shepheard sittes not playe, 
Or sleepe, as some doen, all the long day: 
But euer liggen in watch and ward, 
From soddein force theyr flocks for to gard. 
  
 
Hobbinoll.

Ah Diggon, thilke same rule were too straight, 
All the cold season to wach and waite. 
We bene of flesh, men as other bee, 
Why should we be bound to such miseree? 
What euer thing lacketh chaungeable rest, 
Mought needes decay, when it is at best. 
  
 
Diggon.

Ah but Hobbinol, all this long tale, 
Nought easeth the care, that doth me forhaile. 
What shall I doe? what way shall I wend, 
My piteous plight and losse to amend? 
Ah, good Hobbinol, mought I thee praye, 
Of ayde or counsell in my decaye. 
  
 
Hobbinoll.

Now by my soule Diggon, I lament 
The haplesse mischief, that has thee hent, 
Nethelesse thou seest my lowly saile, 
That froward fortune doth euer auaile. 
But were Hobbinoll, as God mought please, 
Diggon should soone find fauour and ease. 
But if to my cotage thou wilt resort, 
So as I can, I wil thee comfort: 
There mayst thou ligge in a vetchy bed, 
Till fayrer Fortune shewe forth her head. 


Diggon.

Ah Hobbinol, God mought it thee requite. 
Diggon on fewe such freends did euer lite. 


Diggons Embleme.

Inopem me copia fecit.

Пастуший Календарь. Эклога 9. Сентябрь

Сентябрь
Ægloga Nona.

Г о б б и н о л ь,      Д и г г о н   Д э в и

Ужели Диггон Дэви снова здесь –
Былой и прежний, целиком и весь?


            Д и г г о н

Нет, больше прежним не зови меня:
Я был совсем иным при свете дня –
Да быстро меркнет свет, подходит ночь…
Увы, кромешной тьмы не превозмочь.


            Г о б б и н о л ь

Да я тебя не видел никогда
Настоль поникшим! Что, стряслась беда?
Где овцы? Ты берег их до сих пор.
Ужели продал? Иль случился мор?


            Д и г г о н

Молю и заклинаю, Гоббиноль:
Не наступай на старую мозоль!
Неосторожный задал ты вопрос –
И гнев мой горький ожил и возрос.


            Г о б б и н о л ь

О нет, обиду не таи в груди.
Расшевели печаль, разбереди,
Поведай мне, чтоб сделалась легка:
Прольется дождь – растают облака.
Ты покидал пределы сей страны
Давно: минуло трижды три луны.
Ты, мыслю, много исходил земель,
Свою отару выведя отсель,
И нынче можешь рассказать немало.
Но прежде молви: что со стадом стало?


            Д и г г о н

Пропали овцы, испустили дух…
Виной тому беспечный их пастух –
Дурной пастух, достойный оплеух.
Все молвят: на чужбине много благ! –
А ты не верь, коль сам себе не враг.
Имев достаток, я искал избытка…
И что же вышло? Истинная пытка.
Я в окаянных землях побывал.
Там ложь царит, и кривда правит бал,
И тамошних обычаев не снесть,
Коль совесть не отверг, не продал честь.
Давно забыли там и стыд и срам,
И в дом торговли превратили храм.
Там пастуху пастух – и волк, и вор,
И враг, и живоглот, и живодер.
Друг друга, беспощадны и хитры,
Сжить со свету стремятся овчары.
Подпаска узнаёшь издалека:
Откормленный, похожий на быка,
Безмозглый, он вельми собою горд –
С души воротит от подобных морд!
Он пыжится, паршивец, как петух…


            Г о б б и н о л ь

Помилосердствуй, пощади, пастух:
Устал я, на ногах держусь едва.
Гляди, с деревьев жухлая листва
Слетает – ибо рвет ее Борей.
Давай затишье сыщем поскорей.
Есть место у подножия холма –
Укромное, уютное весьма.
Там ветер донимать не будет нас,
И ты продолжишь, Диггон, свой рассказ.


            Д и г г о н

В недобрый час – досель его кляну! –
Покинул я родимую страну…
Ох, поделом досталось шатуну,
Что сдуру чаял округлить мошну:
Безумцев обрекает сам Господь
За крохой гнаться и терять ломоть.
Где овцы моего былого стада –
Возлюбленные, ласковые чада?
Заморены, бедняги – до одной!
Невзгоды и нужда тому виной.
Удел ничем не краше был бы мой,
Не воротись я вовремя домой.


            Г о б б и н о л ь

Увы, от перемен добра не жди –
Добро маячит редко впереди.
Синицею в руках доволен будь,
Не соблазняйся журавлем отнюдь.
Коль скоро с маху зернь в игру метнешь –
Того гляди, отдашь последний грош.


            Д и г г о н

Да, братец, верно. Знать, попутал бес…
Не ведаю, отколь я ждал чудес.
Уж так, видать, устроен белый свет:
Лишь там и лучше, мнится, где нас нет.
Казалось, почва там жирней, чем тут –
На ней червонцы, что цветы, растут!
А там в закон пастуший лень и ложь
Поставлены… Меня объяла дрожь,
Когда я вящий осознал урон,
Что пастырями овцам нанесен!
Там честность пастухам не по нутру,
И добродетель им не ко двору;
Там сеют смуту и растят раздор,
Там праведным выносят приговор,
Там жгут живьем за мысль, а не за речь! –
И целый мир готовятся поджечь.
И к небу, мол, прилежно правят путь…
Самих себя желают обмануть?
Ужель их нечестивые стопы
Касались верной, истинной тропы?
И дьяволу, мол, властны укорот
Они давать… Помилуй, смех берет!
Загонят ли врага назад, во тьму,
Коль скоро души продали ему?
И сами в ад низвергнутся гурьбой,
И всех овец потащат за собой.
Прилежно длят они земные дни…
Да после – что посеял, то пожни.


            Г о б б и н о л ь

Ох, Диггон, говори ясней чуть-чуть,
А не витийствуй, затемняя суть.


            Д и г г о н

Ясней сумею говорить едва ль я…
Там рукополагается каналья!
Народ глядит на хищных Божьих слуг,
И к Божью слову делается глух,
И презирает пастырей-пройдох.
А те твердят: сей мир отменно плох!
Несмысленная паства – срам и стыд –
Являет непотребный, мерзкий вид!
Иной вещает: я честнее всех! –
А сам богатство множит без помех,
И золотом набит его подвал:
Сей пастырь всю округу обобрал.
В хлевах уже не сыщется коров,
Для сельских очагов не стало дров –
Зато не пуст очередной ларец
У пастыря, срази его Творец!
Страшна корыстных овчаров орава,
Что твой дракон – и столь же многоглава…
А кто не вдоволь грабит, от щедрот
Той преуспевшей братии живет,
Что все тучнеет, как васанский скот *,
Не ведая лишений и забот:
Несчастный, обездоленный народ
Покорно терпит их суровый гнет –
Иначе овчары не впустят в рай!
Сперва плати, а после – помирай…
Слыхал я там печальную остроту:
Мол, жизнь подобна мерзкому болоту,
И ежели увязнут сапоги,
Оставь их, отползи да прочь беги –
Разумнее пожертвовать обуткой,
Чем в гнусной топи сгинуть смертью жуткой.


            Г о б б и н о л ь

Пусть пастырь плох – но свят Господень храм!
Не будь чрезмерно строг и слишком прям:
Недуг не исцеляется оглаской,
А язвы скрыть разумней под повязкой.
Да, овчары вершат небрежно труд…


            Д и г г о н

О да! И овцы с них пример берут!
Уже ягненок, весел и резов,
Не прибегает на пастуший зов –
Упрямо бродит, пастуха презрев,
Отнюдь не торопясь вернуться в хлев.
Беспечный гурт овечий бестолков –
И не желает помнить про волков.
А сколь овец досталось хищным стаям
И там и тут – мы все отлично знаем.


            Г о б б и н о л ь

Э, Диггон, поумерь-ка пыл и жар!
Властитель саксов, доблестный Эдгар **,
Волков извел на здешних островах *** –
Вот овцы и забыли всякий страх.
Зато несметно стало нынче лис:
Исчезли волки – лисы развелись.


            Д и г г о н

Да, только лисы, видишь ли, не дуры
И прячутся теперь в овечьи шкуры –
Дабы не растерзал пастуший пес
Иль на плече охотник не унес, –
И рыщут, зыркая пугливым оком:
А ну, как их узнают ненароком?


            Г о б б и н о л ь

Рядиться можно, Диггон, так и сяк –
Но трудно сельских обмануть собак.


            Д и г г о н

Да, твой кобель хорош. Такая псина
Возьмет, я чай, любого лисовина…
Но, право, за коварным рыжим вором
Гоняться нужды нет собачьим сворам –
Поскольку сразу видно пастуху,
Что рыльце у овечки-то в пуху.
А наш Роффен и волка покарать
Сумел, хоть был искусен серый тать.


            Г о б б и н о л ь

Поведай: как злодея обороть
Возмог Роффен? Храни его Господь:
Он мудр и скромен, полон доброты –
Вот истинного пастыря черты!
Сам Колин Клаут был его подпаском
(Ах, Колин, по твоим тоскую ласкам ****)!
Не у него ль учились мы всегда
Лелеять и блюсти свои стада?


            Д и г г о н

Пускай пребудет невредим и здрав!..
Есть у Роффена славный волкодав:
Малейший шорох ночью слышит он –
И вскакивает, стряхивая сон.
А волк решил, что будет нехитро
Мясцом овечьим наполнять нутро.
В овечью шкуру влезть немудрено…
И по ночам, когда совсем темно,
Разбой вершила мнимая овца
И вдоволь ела теплого мясца:
Умел сей волк издать собачий лай –
Мол, хищник рыщет! Пастырь, не зевай! –
И слал овчар немедля кобеля
В поля, поймать разбойника веля;
И бегал пес невемо где всю ночь,
И лаял пес во всю собачью мочь –
И беззащитным пребывал закут.
А волк в овечьей шкуре тут как тут!
И сколько сей свирепый супостат
Себе на снедь перетаскал ягнят!
Волк долго, подло грабил овчара –
Да поплатиться подошла пора,
Когда овчар случайно подглядел
Привычный ход полночных волчьих дел.
О, как заскрежетал зубами он!
О, сколь бесстрашно ринулся в загон!
И хищник из овечьей шкуры вон
Был вытряхнут и вилами пронзен.


            Г о б б и н о л ь

Отваги было мало и ума
У серого бродяги – и весьма.
Когда б не сей досадный недостаток,
Он мог бы слопать всех ягнят и маток…


            Д и г г о н

Да будь он трижды проклят… Жаль, что мало
Мерзавцу пред кончиною попало!
Мог лаять, как собака, этот зверь,
И говорить, как люди – верь, не верь:
Однажды подле хлева, в поздний час,
Окликнул пса хозяйский строгий бас;
И честный пес подвоха не постиг,
И дверь, не усомнившись ни на миг,
Открыл, и вышел, и вильнул хвостом…
Того и ждал стоявший за кустом
Волчина – и подмял беднягу враз!
И лишь хозяин подоспевший спас
От верной смерти верного слугу:
Пришлось бежать клыкастому врагу.


            Г о б б и н о л ь

Коль скоро волки нынче таковы,
Боюсь, мой пес не сносит головы…
Как на зверей подобных впредь
Глядеть нам? Как нам их терпеть?


            Д и г г о н

На твой вопрос готов ответ уже:
Будь начеку, живи настороже.
Негоже, право слово, целый день
Дремать беспечно, ублажая лень,
Иль забавляться… Нет, глядите в оба –
И не страшна вам будет волчья злоба.


            Г о б б и н о л ь

Ох, Диггон, ох, наставник строгий мой,
Помилуй! Да неужто и зимой
Настороже нам быть и начеку –
Нейти домой, к родному камельку?
Без отдыха и сна любая плоть
Исчахнет, разрази меня Господь!


            Д и г г о н

Ох, Гоббиноль, мне кажется, ты прав…
Ночь близится, и меж росистых трав,
Похоже, спать я лягу до утра…
Я нищий: ни кола и ни двора!
Овец не стало, и приюта нет…
О, пособи мне, иль подай совет!


            Г о б б и н о л ь

Вконец ты, вижу, Диггон, изнемог!
Тебя согнула жизнь в бараний рог.
Когда б я чуть любезней был Фортуне,
Ты, право же, не сетовал бы втуне:
О, я по-царски одарил бы друга,
Которому пришлось настолько туго!
Да я живу пастушеским трудом…
Пойдем же в мой убогий сельский дом!
Набью тебе соломою тюфяк –
И спи на нем до лучших дней, бедняк.


            Д и г г о н

Душевно благодарен! Ей-же-ей,
Подобных мало сыщется друзей.

Девиз Диггона:

Inopem me copia fecit

© Перевод Сергея Александровского (2015)
Сергей Александровский - русский поэт и переводчик.

Поддержать сайт