Роберт Бернс (Robert Burns)

On the Death of Sir James Hunter Blair

THE lamp of day, with ill-presaging glare,
  Dim, cloudy, sunk beneath the western wave;
Th’ inconstant blast howl’d thro’ the dark’ning air,
  And hollow whistled in the rocky cave.

Lone as I wander’d by each cliff and dell,
  Once the lov’d haunts of Scotia’s royal train;
Or mus’d where limpid streams, once hallow’d, well;
  Or mould’ring ruins mark the sacred fane.

Th’ increasing blast roar’d round the beetling rocks,
  The clouds swift-wing’d flew o’er the starry sky,
The groaning trees untimely shed their locks,
  And shooting meteors caught the startled eye.

The paly moon rose in the livid east,
  And ‘mong the cliffs disclos’d a stately Form,
In weeds of woe, that frantic beat her breast,
  And mix’d her wailings with the raving storm.

Wild to my heart the filial pulses glow,
  ‘Twas Caledonia’s trophied shield I view’d:
Her form majestic droop’d in pensive woe,
  The lightning of her eye in tears imbued.

Revers’d that spear, redoubtable in war,
  Reclin’d that banner, erst in fields unfurl’d,
That like a deathful meteor gleam’d afar,
  And brav’d the mighty monarchs of the world.

‘My patriot son fills an untimely grave!’
  With accents wild and lifted arms she cried;
‘Low lies the hand that oft was stretch’d to save,
  Low lies the heart that swell’d with honest pride!

‘A weeping country joins a widow’s tear,
  The helpless poor mix with the orphan’s cry;
The drooping arts surround their patron’s bier,
  And grateful science heaves the heartfelt sigh.

‘I saw my sons resume their ancient fire;
  I saw fair Freedom’s blossoms richly blow;
But, ah! how hope is born but to expire!
  Relentless fate has laid their guardian low.

‘My patriot falls: but shall he lie unsung,
  While empty greatness saves a worthless name?
No; every Muse shall join her tuneful tongue,
  And future ages hear his growing fame.

‘And I will join a mother’s tender cares,
  Thro’ future times to make his virtues last,
That distant years may boast of other Blairs,’-
  She said, and vanish’d with the sweeping blast.

На смерть сэра Джеймса Хантера Блэра

Светило дня в зловещем ореоле,
	Морской туман, закатный поворот,
И ветер на темнеющем просторе,
	И свист в пустотах каменных пород.

Когда-то эти скалы и потоки
	Шотландские любили короли.
Мои шаги – усталы, одиноки.
	Руины храма вижу невдали.

Вдруг ветры заворчали, закружились,
	Помчали облака на звёздный свет,
Безвременно деревья обнажились,
	И небо стало страшным от комет.

Луна взошла, и Образ благородный
	Взошёл на чёрной, горестной скале.
И плач его открытый, принародный
	Под вой небес разнёсся по земле.

Трофейный щит Шотландия держала.
	Сыновних чувств я испытал прилив.
И вся она страданья выражала,
	Которых не поймёшь, не разделив. 

Она копьё склоняла боевое,
	Она склоняла знамя, с давних пор,
Как метеор, грозившее бедою
	Врагу, что затевал кровавый спор.

«Покрылся ты не в срок могильной сенью! –
	Воскликнула Шотландия, – и вот
Мертва рука, дававшая спасенье,
	И тлеет сердце – гордости оплот.

Со мной рыдает горькая вдовица,
	Рыдают и бедняк, и сирота.
Стоит искусство в чёрной плащанице,
	В очах науки – скорбь и маета.

Мой пламень древний возгорался снова,
	Свобода расцветала на глазах.
Но упованья рухнула основа:
	Поборник правды отошёл во прах.

Ничтожные ничтожным славословят, –
	Ужель достойный будет не отпет?
Нет, Музы патриоту обусловят
	Триумф его вперёд на много лет.

И я, как мать, приму любые меры,
	Чтоб он, уйдя, присутствовал меж нас,
И чтобы в мир пришли другие Блэры!» –
	Она сказала – и пропала с глаз.

© Перевод Евг. Фельдмана
25-26.07.1999
2.05.2015 (ред.)
Все переводы Евгения Фельдмана

Поддержать сайт