Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling)

Samuel Pepys

            1933

LIKE as the Oak whose roots descend
    Through earth and stillness seeking food
Most apt to furnish in the end
    That dense, indomitable wood

Which, felled, may arm a seaward flank
    Of Ostia’s mole or—bent to frame
The beaked Liburnian’s triple bank—
    Carry afar the Roman name;

But which, a tree, the season moves
    Through gentler Gods than Wind or Tide,
Delightedly to harbour doves,
    Or take some clasping vine for bride;

So this man—prescient to ensure
    (Since even now his orders hold)
A little State might ride secure
    At sea from foes her sloth made bold,—

Turned in his midmost harried round,
    As Venus drove or Liber led,
And snatched from any shrine he found
    The Stolen Draught, the Secret Bread.

Nor these alone. His life betrayed
    No gust unslaked, no pleasure missed.
He called the obedient Nine to aid
    The varied chase. And Clio kissed;

Bidding him write each sordid love,
    Shame, panic, stratagem, and lie
In full, that sinners undiscov-
    ered, like ourselves, might say:—“’Tis I!” 

Сэмюэл Пепис

Как Дуб, чьи корни проросли
Через немую толщу глины,
Питая соками земли
Плоть нерушимой древесины,

Что, срубленный, навек бы встал
В Остийский мол неколебимо,
Скрепил бы Либурнийский вал,
Неся по миру славу Рима,

Но - силой времени влеком
К богам нежней, чем ветр и море,-
Он (Дуб) сплетается с вьюнком,
И голубь спит в его уборе,-

Так этот человек, вполне
Сознавший (по сей день неложно),
Что должно маленькой стране
На море щит держать надежно,

Зажатый в круг судьбы своей
По воле Вакха с Афродитой,
Хватавший с разных алтарей
Вино чужое, Хлеб сокрытый,

Он не прошел, не утоля,
Ни одного из вожделений,
И муз призвал в свои поля,
И пал пред Клио на колени,

Кем был писать он обречен
О всякой страсти, низкой вмале,
Чтоб грешники  необличен-
ные (как мы!) себя узнали!

Перевод Олега Юрьева

Поддержать сайт