Роберт Бернс (Robert Burns)

Смерть и последние слова бедной Мейли, овцы, единственной любимицы автора

Весьма печальное повествование

	Однажды Мейли в полдень жаркий 
Паслась на привязи с товаркой, 
Но вдруг, запутавшись в петле,
Забилась, блея, на земле; 
Упала в ров – а мальчик Хьюго, 
Примчавшись, замер от испуга. 

	Он руки поднял и в момент 
Застыл, как в парке монумент. 
Он понимал, что дело худо. 
Но что его поправит? Чудо? 
В тиши минута протекла,
И Мейли голос подала. 

	«Мой бедный маленький мужчина, 
Мою оплачешь ты кончину.
Потом Хозяину, прошу, 
Перескажи, что я скажу. 

	Пусть впредь Хозяин мой неловкий 
Пеньковой гадкою веревкой,
А также и волосяной
Овцы не вяжет ни одной. 
Пусть в парке, на холме и в поле 
Он им даёт пастись на воле,
И пусть они из года в год 
Дают Хозяину приплод. 

	Хозяин любит род овечий, 
Как свой – двуногий человечий. 
Я в смертный час свою семью 
Ему в опеку отдаю. 

	Пусть он от мясника и дога
Хранит ягнят (врагов-то много!). 
Пусть он ягнят моих при том
Поит коровьим молоком 
И пусть на утренней зарнице
Даёт им сено и пшеницу. 

	Скажи ягнятам: пусть растут, 
Пусть хорошо себя ведут, 
Отвергнув воровскую моду 
Таскать капусту с огорода. 
Пускай стригутся все они, 
Как предки стриглись в оны дни. 
Пусть им Хозяйка даст коврижки.
 Помрут – оплачут их детишки. 

	Баран – мой старшенький сынок. 
Пусть с ним Хозяин будет строг 
И наподдаст, не поленится, 
Коль мой сыночек взбеленится! 

	Скажи сынку: пускай шельмец 
Своих лишь трогает овец, 
И на чужих бы, волокита, 
Чтоб не забрасывал копыта. 

	Глупышка, доченька моя,
Не пропади в петле, как я! 
Не смей дружить с бродягой пошлым, 
Бараном с непонятным прошлым, 
И кавалера на лугу
Ищи лишь в собственном кругу! 

	Я ухожу без проволочки, 
Благословив сынка и дочку. 
Пусть дети, вспоминая мать, 
Начнут друг друга понимать.
	Хозяин пусть – скажи ему ты –
Сожжёт все привязи и путы.
Ступай. Потом, придя за мздой, 
Возьмёшь пузырь мой мочевой». – 

	Сказала Мейли, друг сердечный, 
И отошла – для жизни вечной! 

© Перевод Евг. Фельдмана
16.06.1997
26.06.1997 (ред.)
Все переводы Евгения Фельдмана

The Death and Dying Words of Poor Mailie, The Author’s Only Pet Yowe

As Mailie, an’ her lambs thegither,
Was ae day nibbling on the tether,
Upon her cloot she coost a hitch,
An’ owre she warsled in the ditch;
There, groaning, dying, she did lie,
When Hughoc he cam doytin by.
  Wi’ glowrin’ een, an’ lifted han’s,
Poor Hughoc like a statue stan’s;
He saw her days were near-hand ended,
But, wae’s my heart! he could na mend it!
He gaped wide, but naething spak;
At length poor Mailie silence brak :-

  ‘O thou, whase lamentable face
Appears to mourn my woefu’ case!
My dying words attentive hear,
An’ bear them to my Master dear.
  ‘Tell him, if e’er again he keep
As muckle gear as buy a sheep,-
O bid him never tie them mair
Wi’ wicked strings o’ hemp or hair!
But ca’ them out to park or hill,
An’ let them wander at their will;
So may his flock increase, an’ grow
To scores o’ lambs, an’ packs o’ woo’!
  ‘Tell him he was a Master kin’,
An’ aye was guid to me an’ mine;
An’ now my dying charge I gie him,
My helpless lambs, I trust them wi’ him.
  ‘O bid him save their harmless lives
Frae dogs, an’ tods, an’ butchers’ knives!
But gie them guid cow-milk their fill,
Tifi they be fit to fend themsel:
An’ tent them duly, e’en an’ morn,
Wi’ teats o’ hay an’ ripps o’ corn.
  ‘An’ may they never learn the gates
Of ither vile wanrestfu’ pets-
To slink thro’ slaps, an’ reave an’ steal,
At stacks o’ pease, or stocks o’ kail.
So may they, like their great forbears,
For mony a year come thro’ the shears;
So wives will gie them bits o’ bread,
An’ bairns greet for them when they’re dead.
  ‘My poor tup-lamb, my son an’ heir,
O bid him breed him up wi’ care!
An’, if he live to be a beast,
To pit some havins in his breast!
An’ warn him, what I winna name,
To stay content wi’ yowes at hame;
An’ no to rin an’ wear his cloots,
Like ither menseless graceless brutes.
  ‘An’ neist my yowie, silly thing,
Gude keep thee frae a tether string!
O may thou ne’er forgather up
Wi’ ony blastit moorland tup;
But ay keep mind to moop an’ mell,
Wi’ sheep o’ credit like thysel!
  ‘And now, my bairns, wi’ my last breath
I lea’e my blessin wi’ you baith;
An’ when you think upo’ your mither,
Mind to be kind to ane anither.
  ‘Now, honest Hughoc, dinna fail
To tell my master a’ my tale;
An’ bid him burn this cursed tether;
An’, for thy pains, thou’se get my blether.’

  This said, poor Millie turn’d her head,
An’ closed her een amang the dead!

Поддержать сайт