Джордж Гордон Байрон (George Gordon Byron)

Строки, адресованные преподобному Бичеру в ответ на его совет чаще бывать в обществе

Милый Бичер, вы дали мне мудрый совет:
            Приобщиться душою к людским интересам.
Но, по мне, одиночество лучше, а свет
            Предоставим презренным повесам.

Если подвиг военный меня увлечет
            Или к службе в сенате родится призванье,
Я, быть может, сумею возвысить свой род
            После детской поры испытанья.

Пламя гор тихо тлеет подобно костру,
            Тайно скрытое в недрах курящейся Этны;
Но вскипевшая лава взрывает кору,
            Перед ней все препятствия тщетны.

Так желание славы волнует меня:
            Пусть всей жизнью моей вдохновляются внуки!
Если б мог я, как феникс, взлететь из огня,
            Я бы принял и смертные муки.

Я бы боль, и нужду, и опасность презрел -
            Жить бы только - как Фокс; умереть бы - как Чэтам,
Длится славная жизнь, ей и смерть не предел:
            Блещет слава немеркнущим светом.

Для чего мне сходиться со светской толпой,
            Раболепствовать перед ее главарями,
Льстить хлыщам, восторгаться нелепой молвой
            Или дружбу водить с дураками?

Я и сладость и горечь любви пережил,
            Исповедовал дружбу ревниво и верно;
Осудила молва мой неистовый пыл,
            Да и дружба порой лицемерна.

Что богатство? Оно превращается в пар
            По капризу судьбы или волей тирана.
Что мне титул? Тень власти, утеха для бар.
            Только слава одна мне желанна.

Не силен я в притворстве, во лжи не хитер,
            Лицемерия света я чужд от природы.
Для чего мне сносить ненавистный надзор,
            По-пустому растрачивать годы?

Перевод Л. Шифферса

Lines Addressed to the Rev. J.T. Becher, On His Advising the Author to Mix More with Society

    1
Dear Becher, you tell me to mix with mankind;
   I cannot deny such a precept is wise;
But retirement accords with the tone of my mind:
   I will not descend to a world I despise.

    2
Did the senate or camp my exertions require,
   Ambition might prompt me, at once, to go forth
When Infancy’s years of probation expire,
   Perchance I may strive to distinguish my birth.

    3
The fire in the cavern of Etna conceal’d
   Still mantles unseen in its secret recess;
At length, in a volume terrific reveal’d,
   No torrent can quench it, no bounds can repress.

    4
Oh! thus, the desire in my bosom for fame
   Bids me live but to hope for posterity’s praise.
Could I soar with the phoenix on pinions of flame
   With him I would wish to expire in the blaze.

    5
For the life of a Fox, of a Chatham the death,
   What censure, what danger, what woe would I brave!
Their lives did not end when they yielded their breath;
   Their glory illumines the gloom of their grave.

    6
Yet why should I mingle in Fashion’s full herd?
   Why crouch to her leaders, or cringe to her rules?
Why bend to the proud, or applaud the absurd?
   Why search for delight in the friendship of fools?

    7
I have tasted the sweets and the bitters of love;
   In friendship I early was taught to believe
My passion the matrons’ prudence reprove;
   I have found that a friend may profess, yet deceive.

    8
To me what is wealth?—it may pass in an hour,
   If tyrants prevail, or if Fortune should frown:
To me what is title?—the phantom of power;
   To me what is fashion?—I seek but renown.

    9
Deceit is a stranger as yet to my soul:
   I still am unpractised to varnish the truth:
Then why should I live in a hateful control?
   Why waste upon folly the days of my youth? 

Поддержать сайт