Henry Wadsworth Longfellow (Генри Уодсворт Лонгфелло)

To the Driving Cloud

Gloomy and dark art thou, O chief of the mighty Omahas;
Gloomy and dark as the driving cloud, whose name thou hast taken!
Wrapped in thy scarlet blanket, I see thee stalk through the city's
Narrow and populous streets, as once by the margin of rivers
Stalked those birds unknown, that have left us only their
footprints.
What, in a few short years, will remain of thy race but the
footprints? 

How canst thou walk these streets, who hast trod the green turf
of the prairies!
How canst thou breathe this air, who hast breathed the sweet air
of the mountains!
Ah! 'tis in vain that with lordly looks of disdain thou dost
challenge
Looks of disdain in return, and question these walls and these
pavements,
Claiming the soil for thy hunting-grounds, while down-trodden
millions
Starve in the garrets of Europe, and cry from its caverns that
they, too,
Have been created heirs of the earth, and claim its division! 

Back, then, back to thy woods in the regions west of the Wabash!
There as a monarch thou reignest.  In autumn the leaves of the
maple
Pave the floors of thy palace-halls with gold, and in summer
Pine-trees waft through its chambers the odorous breath of their
branches.
There thou art strong and great, a hero, a tamer of horses!
There thou chasest the stately stag on the banks of the Elkhorn,
Or by the roar of the Running-Water, or where the Omaha
Calls thee, and leaps through the wild ravine like a brave of the
Blackfeet! 

Hark! what murmurs arise from the heart of those mountainous
deserts?
Is it the cry of the Foxes and Crows, or the mighty Behemoth,
Who, unharmed, on his tusks once caught the bolts of the thunder,
And now lurks in his lair to destroy the race of the red man?
Far more fatal to thee and thy race than the Crows and the Foxes,
Far more fatal to thee and thy race than the tread of Behemoth,
Lo! the big thunder-canoe, that steadily breasts the Missouri's
Merciless current! and yonder, afar on the prairies, the
camp-fires
Gleam through the night; and the cloud of dust in the gray of the
daybreak
Marks not the buffalo's track, nor the Mandan's dexterous
horse-race;
It is a caravan, whitening the desert where dwell the Camanches!
Ha! how the breath of these Saxons and Celts, like the blast of
the east-wind,
Drifts evermore to the west the scanty smokes of thy wigwams!

Гонимому облаку

Сумрачен ты и угрюм, о вождь могучих Омахов,
Словно гонимое облако, — имя его ты носишь.
В красном плаще ты проходишь по улицам тесным
и шумным,
Так же по отмелям рек ступали когда-то и птицы,
Те, что исчезли давно, оставив следов отпечатки.
Кроме следов, что оставит п племя твое, исчезнув?
Как по камням ты идешь после дерна зеленого прерий?
Чем ты здесь дышишь, дышавший воздухом горным
медовым?
Тщетно презрительным взглядом ты меришь толпу
любопытных,
Городу право свое предъявляешь на вотчину предков,
Земли привольных охот, когда миллионы голодных
За океаном в Европе вопят с чердаков, из подвалов,
Требуя доли своей земельной тоже по нраву!

Скройся в пустыне, в леса на запад от пастбищ Уобаш!
Там ты свободно царишь, там осенью листьями клены
Стелют ковры золотые, а летом смолистые сосны
Хвоей своих опахал овевают лесные чертоги.
Там ты — великий вождь, уздой укрощаешь мустангов!

Там охотишься ты на оленей у Лосьего Рога,
Иль у Ревущей Воды, иль в горах, где с воинственным
кличем
Прыгают через ущелья стрелки из племен Черноногих!
Чу! Что за шум долетел из сердца пустыни нагорной?
Клич военный Лисиц и Ворон, иль Чудовище злое,
С ревом поймав на клыки летучую молнию бури,
С логовища поднялось, чтоб пожрать народ краснокожих?
Нет, страшнее Ворон, и Лисиц, и Чудовища злого,
Гибель другая грозит тебе, твоему народу, —
Вон громовая большая пирога взрывает Миссури
Взмахом могучих колес! А ночью средь прерий мерцают
Лагерные костры, и облако пыли с рассветом
Взвихрит не стадо бизонов, не скачки индейцев проворных:
Поезд фургонов белеет в пустынных угодьях команчей.
Саксы и кельты дыханьем, как ветер холодный с востока,
Гонят все дальше на запад дымки твоих редких вигвамов!

Перевод Михаила Зенкевича

1. Seaweed
2. Something Left Undone
3. The Four Princesses at Wilna
4. The Crew of the Long Serpent
5. God's Acre

Распечатать (Print)

Количество обращений к стихотворению: 2142

Последние стихотворения

To English version