Сэмюэл Тэйлор Кольридж (Samuel Taylor Coleridge)

Юлия

Medio de fonte leporum surgit amari aliquid.*

Как розан вешний, Юлия цвела —
Прекрасна, добродетельна, мила.
Поэты прелестям ее дивились,
Поклонники, как божеству, молились;
Но лишь один из них ответный пыл
В разборчивой девице заронил —
Блестящий Флорио, повеса юный,
Взлелеянный Венерой и Фортуной.
Еще уста красавицы хитрят,
Но жест и взгляд о страсти говорят;
Тут Флорио, предчувствуя победу,
Заводит о супружестве беседу
И радости, что дарит Гименей,
Живописует вдохновенно ей;
Минута та последних колебаний,
Что лишь согласье делают желанней!
Вот на колени с пылкостью двойной
Пред ней он падает… Но боже мой!..
О феи, покровительницы мосек!
В какую сторону глядел ваш носик?
Зачем вы не успели как-нибудь
В последний миг щеночка оттолкнуть?
Как допустили вы, чтоб тушей всею
Влюбленный мопсу сверзился на шею?
О, злобный рок! Подъемля к небу взор,
В котором только грусть, а не укор,
Несчастный взвыл в тоске неутолимой —
И пал у ног хозяйки недвижимый.
Дух отлетел — остался только прах…
Гнев и печаль у Юлии в глазах;
На Флорио они должны пролиться,
Мгновение — и буря разразится!
Но бури он бежал — поклявшись впредь
Щенят в соперниках не потерпеть!
Он вскоре занялся другим предметом, —
И ничего не потерял на этом.
Бедняжка Юлия! Что делать ей?
Увы! О злополучнейший из дней! —
Утрачены в единый час прескверный
И преданный жених, и мопсик верный!

Перевод Григория Кружкова

* Из источника всяческой прелести возникло 
нечто достойное любви (лат.).

Julia

Medio de fonte leporum Surgit amari aliquid.

Julia was blest with beauty, wit, and grace:
Small poets lov’d to sing her blooming face.
Before her altars, lo! a numerous train
Preferr’d their vows; yet all preferr’d in vain,

Till charming Florio, born to conquer, came
And touch’d the fair one with an equal flame.
The flame she felt, and ill could she conceal
What every look and action would reveal.
With boldness then, which seldom fails to move,
He pleads the cause of Marriage and of Love:
The course of Hymeneal joys he rounds,
The fair one’s eyes danc’d pleasure at the sounds.
Nought now remain’d but ‘‘Noes’’ — how little meant!
And the sweet coyness that endears consent.
The youth upon his knees enraptur’d fell:
The strange misfortune, oh! what words can tell?
Tell! ye neglected sylphs! who lap-dogs guard,
Why snatch’d ye not away your precious ward?
Why suffer’d ye the lover’s weight to fall
On the ill-fated neck of much-lov’d Ball?
The favourite on his mistress casts his eyes,
Gives a short melancholy howl, and — dies.
Sacred his ashes lie, and long his rest!
Anger and grief divide poor Julia’s breast.
Her eyes she fixt on guilty Florio first:
On him the storm of angry grief must burst.
That storm he fled: he wooes a kinder fair,
Whose fond affections no dear puppies share.
’Twere vain to tell, how Julia pin’d away:
Unhappy Fair! that in one luckless day —
From future Almanacks the day be crost! —
At once her Lover and her Lap-dog lost.

1. Lines
2. Sonnet: On Receiving a Letter Informing Me of the Birth of a Son
3. Lines Composed in a Concert-Room
4. An Invocation
5. Aplolgia Pro Vita Sua

Распечатать стихотворение

Количество обращений к стихотворению: 3266

Последние стихотворения

To English version