Джон Китс (John Keats)

Staffa

Not Aladdin magian
Ever such a work began;
Not the wizard of the Dee
Ever such a dream could see;
Not St. John, in Patmos' Isle,
In the passion of his toil,
When he saw the churches seven,
Golden aisl'd, built up in heaven,
Gaz'd at such a rugged wonder.
As I stood its roofing under
Lo! I saw one sleeping there,
On the marble cold and bare.
While the surges wash'd his feet,
And his garments white did beat.
Drench'd about the sombre rocks,
On his neck his well-grown locks,
Lifted dry above the main,
Were upon the curl again.
'What is this? and what art thou?'
Whisper'd I, and touch'd his brow;
'What art thou? and what is this?'
Whisper'd I, and strove to kiss
The spirit's hand, to wake his eyes;
Up he started in a trice:
'I am Lycidas,' said he,
'Fam'd in funeral minstrely!
This was architectur'd thus
By the great Oceanus!--
Here his mighty waters play
Hollow organs all the day;
Here by turns his dolphins all,
Finny palmers great and small,
Come to pay devotion due--
Each a mouth of pearls must strew.
Many a mortal of these days,
Dares to pass our sacred ways,
Dares to touch audaciously
This Cathedral of the Sea!
I have been the pontiff-priest
Where the waters never rest,
Where a fledgy sea-bird choir
Soars for ever; holy fire
I have hid from mortal man;
Proteus is my Sacristan.
But the dulled eye of mortal
Hath pass'd beyond the rocky portal;
So for ever will I leave
Such a taint, and soon unweave
All the magic of the place.'
* * * * * *
So saying, with a Spirit's glance
He dived! 

На посещение Стаффы

Аладдинов джинн покуда
Не творил такого чуда;
Колдунам над Ди-рекою
И не грезилось такое;
Сам апостол Иоанн,
Что провидел сквозь туман
В небе, заревом объятом,
Семь церквей, сверкавших златом,
Не видал таких красот.
Я вступил под строгий свод;
Там на мраморе нагом
Некто спал глубоким сном.
Море брызгами кропило
Ноги спящему и било
О каменья край плаща;
Кудри, по ветру плеща,
Вкруг чела вились тяжелым
Золотистым ореолом.
"Кто сей спящий? Что за грот?" -
Я шепнул, рукой дрожащей
Тронув юношеский лик.
Юный дух очнулся вмиг,
Встал и молвил мне в ответ:
"Смерть мою воспел поэт.
Лисидасом-пастухом я зовусь,
А здесь мой дом:
Он воздвигнут Океаном.
В нем волна гудит органом;
И паломники-дельфины,
Жители морской пучины,
Жемчуга собрав на дне,
В дар сюда несут их мне.
Но увы - сменился век:
Ныне дерзкий человек
Волны бороздит упрямо,
Не щадя Морского Храма.
Горе мне, жрецу: бывало,
Вод ничто не волновало;
Хор пернатых певчих встарь
В небесах парил; алтарь
Охранял я от людей,
Ризничим был сам Протей.
А теперь людские взгляды
Сквозь скалистые преграды
Проникают вглубь - и вот
Я решил покинуть грот,
Бывший мне укрытьем прежде:
Он доступен стал невежде,
Яхтам, шлюпкам, челнокам,
Щеголихам, щеголькам
С их грошовою кадрилью!
Но, противясь их засилью,
Грот в пучину канет вскоре"...
Молвив так, он прыгнул в море -
И пропал!

Перевод Е. Баевской

Поддержать сайт