Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser)

The Shepheardes Calender. Ægloga 10. October

October.
Ægloga Decima.

Pierce.	Cuddie.

Cvddie, for shame hold vp thy heauye head, 
And let vs cast with what delight to chace: 
And weary thys long lingring Phoebus race. 
Whilome thou wont the shepheards laddes to leade, 
In rymes, in ridles, and in bydding base: 
Now they in thee, and thou in sleepe art dead? 
  
 
Cuddye.

Piers, I haue pyped erst so long with payne, 
That all mine Oten reedes bene rent and wore: 
And my poore Muse hath spent her spared store, 
Yet little good hath got, and much lesse gayne. 
Such pleasaunce makes the Grashopper so poore, 
And ligge so layd, when Winter doth her straine.


The dapper ditties, that I wont deuise, 
To feede youthes fancie, and the flocking fry, 
Delighten much: what I the bett for thy? 
They han the pleasure, I a sclender prise. 
I beate the bush, the byrds to them doe flye: 
What good thereof to Cuddie can arise? 
  
 
Piers.

Cuddie, the prayse is better, then the price, 
The glory eke much greater then the gayne: 
O what an honour is it, to restraine 
The lust of lawlesse youth with good aduice: 
Or pricke them forth with pleasaunce of thy vaine, 
Whereto thou list their trayned willes entice.


Soone as thou gynst to sette thy notes in frame, 
O how the rurall routes to thee doe cleaue: 
Seemeth thou dost their soule of sence bereaue, 
All as the shepheard, that did fetch his dame 
From Plutoes balefull bowre withouten leaue: 
His musicks might the hellish hound did tame. 
  
 
Cuddie.

So praysen babes the Peacoks spotted traine, 
And wondren at bright Argus blazing eye: 
But who rewards him ere the more for thy? 
Or feedes him once the fuller by a graine? 
Sike prayse is smoke, that sheddeth in the skye, 
Sike words bene wynd, and wasten soone in vayne. 
  
 
Piers.

Abandon then the base and viler clowne, 
Lyft vp thy selfe out of the lowly dust: 
And sing of bloody Mars, of wars, of giusts, 
Turne thee to those, that weld the awful crowne. 
To doubted Knights, whose woundlesse armour rusts, 
And helmes vnbruzed wexen dayly browne.


There may thy Muse display her fluttryng wing, 
And stretch her selfe at large from East to West: 
Whither thou list in fayre Elisa rest, 
Or if thee please in bigger notes to sing, 
Advaunce the worthy whome she loueth best, 
That first the white bear to the stake did bring.


And when the stubborne stroke of stronger stounds, 
Has somewhat slackt the tenor of thy string: 
Of loue and lustihead tho mayst thou sing, 
And carrol lowde, and leade the Myllers rownde, 
All were Elisa one of thilke same ring. 
So mought our Cuddies name to Heauen sownde. 
  
 
Cuddie.

Indeede the Romish Tityrus, I heare, 
Through his Mecænas left his Oaten reede, 
Whereon he earst had taught his flocks to feede, 
And laboured lands to yield the timely eare, 
And eft did sing of warres and deadly drede, 
So as the heauens did quake his verse to here.


But ah Mecænas is yclad in claye, 
And great Augustus long ygoe is dead: 
And all the worthies liggen wrapt in leade, 
That matter made for Poets on to play: 
For euer, who in derring doe were dreade, 
The loftie verse of hem was loued aye.


But after vertue gan for age to stoupe, 
And mighty manhode brought a bedde of ease: 
The vaunting Poets found nought worth a pease, 
To put in preace emong the learned troupe. 
Tho gan the streames of flowing wittes to cease, 
And sonnebright honour pend in shamefull coupe.


And if that any buddes of Poesie, 
Yet of the old stocke gan to shoote agayne: 
Or it mens follies mote be forst to fayne, 
And rolle with rest in rymes of rybaudrye. 
Or as it sprong, it wither must agayne: 
Tom Piper makes vs better melodie. 
  
 
Piers.

O pierlesse Poesye, where is then thy place? 
If nor in Princes pallace thou doe sitt: 
(And yet is Princes pallace the most fitt) 
Ne brest of baser birth doth thee embrace. 
Then make thee winges of thine aspyring wit, 
And, whence thou camst, flye backe to heauen apace. 
  
 
Cuddie.

Ah Percy it is all to weake and wanne, 
So high to sore, and make so large a flight: 
Her peeced pyneons bene not so in plight, 
For Colin fittes such famous flight to scanne: 
He, were he not with loue so ill bedight, 
Would mount as high, and sing as soote as Swanne. 
  
 
Piers.

Ah fon, for loue does teach him climbe so hie, 
And lyftes him vp out of the loathsome myre: 
Such immortall mirrhor, as he doth admire, 
Would rayse ones mynd aboue the starry skie. 
And cause a caytiue corage to aspire, 
For lofty loue doth loath a lowly eye. 
  
 
Cuddie.

All otherwise the state of Poet stands, 
For lordly loue is such a Tyranne fell: 
That where he rules, all power he doth expell. 
The vaunted verse a vacant head demaundes, 
Ne wont with crabbed care the Muses dwell: 
Vnwisely weaues, that takes two webbes in hand.


Who euer casts to compasse weightye prise, 
And thinks to throwe out thondring words of threate: 
Let powre in lauish cups and thriftie bitts of meate, 
For Bacchus fruite is frend to Phoebus wise. 
And when with Wine the braine begins to sweate, 
The nombers flowe as fast as spring doth ryse.


Thou kenst not Percie howe the ryme should rage. 
O if my temples were distaind with wine, 
And girt in girlonds of wild Yuie twine, 
How I could reare the Muse on stately stage, 
And teache her tread aloft in buskin fine, 
With queint Bellona in her equipage.


But ah my corage cooles ere it be warme, 
For thy, content vs in thys humble shade: 
Where no such troublous tydes han vs assayde, 
Here we our slender pipes may safely charme. 
  
 
Piers.

And when my Gates shall han their bellies layd: 
Cuddie shall haue a Kidde to store his farme. 


Cuddies Embleme.

Agitante calescimus illo &c.

Пастуший Календарь. Эклога 10. Октябрь

Октябрь
Ægloga Decima.

              П ь е р,	К а д д и

Возьми себя, дружище Кадди, в руки:
Уныние стряхни, отвергни лень –
И славно скоротаем долгий день.
Твоих задорных песен милы звуки
Всем жителям окрестных деревень…
Иль ты отрекся певческой науки?


                     К а д д и

Не смейся, Пьер. Берет меня дрема,
И смолкла семиствольная цевница.
Увы, пастушья Муза-баловница
Свои поистощила закрома.
Ведь и кузнечик прекратит резвиться,
Когда придет нещадная зима!


Доколь творить единой славы ради?
Наш добрый люд, монетами звеня,
С восторгом вящим слушает меня –
И хоть бы раз помыслил о награде!
Ни для других каштаны из огня
Таскать, ни даром петь не хочет Кадди.


                     П ь е р

Хвала, дружище, лучше серебра,
И злато вовсе не милее славы!
Певец – наставник юных, ибо нравы
Смягчает, сеет семена добра,
Взывает: брось беспутные забавы –
На путь вернуться истинный пора!


Тебе ль не внемлют нивы с жатвой хлеба,
Луга и долы, реки и леса?
О, музыка способна чудеса
Великие творить по воле неба:
Треглавого завороживши пса,
Орфей подругу вывел из Эреба!


                     К а д д и

О да, многоочитым, расписным 
Хвостом пленяет наши взоры пава.
О да, она прекрасна, величава –
И тем охотней мы ее съедим…
Как ветер, прочь летит мирская слава,
И лесть мирская тает, словно дым.


                     П ь е р

А ты не забавляй тупого сброда,
Не для тебя пустая болтовня.
Пой рыцаря, и доброго коня,
И трудности военного похода –
И порицай вояку, чья броня
Ему все реже служит год от года.


Тогда-то Муза распахнет крыла,
Дабы витать повсюду без помехи!
Воспой придворных витязей успехи:
Пускай тому из них гремит хвала,
Кем белая для царственной потехи
Медведица доставлена была!


А ежели тебе прискучат оды,
Приветствуй звонким перебором струн
Забавы тех, кто радостен и юн –
Детей свободы и друзей природы.
Самой Элизе резвый мил шалун
И сельские любезны хороводы.


                     К а д д и

Да, Титир * – гордость Рима и краса! –
Был беден – пел мотыгу да лопату,
А стал богатым (слава Меценату!) –
Воинственные множил словеса:
Такую воздавал хвалу булату,
Что в ужасе дрожали небеса.


Увы, бойцы былые стали прахом,
И Мецената нынче нет как нет;
Угасли те, кто древле белый свет 
Исполнили восторгом или страхом –
Кого благоговейно пел поэт
С неслыханным эпическим размахом.


Прошли века – и одряхлела честь,
И мужество покоится на ложе;
И для стихов невянущих, похоже,
Достойного предмета в мире несть. 
И даже просвещенному вельможе
Любезна лишь рифмованная лесть.


Поэзия! Ты – высохшее древо!
И коль росток из твоего ствола
Пробьется вдруг, то на него хула
И справа изрыгается, и слева,
Поскольку всем бессмыслица мила
В сопровожденьи пошлого напева.


                     П ь е р

Поэзия! Ужель тебя князья
Оценят по достоинству? Едва ли…
А смерды вовсе прочь тебя прогнали:
Они тебе враги, а не друзья…
О, воспари в заоблачные дали –
На небеса, где родина твоя!


                     К а д д и

Нет, милый, дар мой слаб, и я не волен
В такие выси направлять полет.
Достичь настоль сияющих высот
Возмог бы лишь непревзойденный Колин,
Что сладостнее лебедя поет –
Но Колин смолк, любовью тяжко болен…


                     П ь е р

Любовь-то и велит ему как раз
Подняться выше, чем любая птица.
Кто в зеркало бессмертия глядится –
Превыше звезд возносится тотчас!
Он возблистал бы в небе, как зарница –
И, как звезда, вовеки не погас.


                     К а д д и

Коль скоро страсть соделалась тираном
И душу давит неподъемный груз,
На время расторгают свой союз
Поэт и Музы! Разуметь пора нам:
Не призывай вотще и втуне Муз,
Не дав душевным затянуться ранам.


Воспрянь – и вдохновенной песней грянь,
Глаголами восторга иль угрозы!
И соком, иже нам даруют лозы,
Скорее свой фиал наполни всклянь:
Мы хуже пишем, ежели тверезы;
Коль Фебу служишь – Вакху платишь дань!


Да, струнные бывают грозны звоны…
О, вдоволь бы испить сейчас вина –
Я пел бы, как вовсю гремит война,
Как бодро в битву рвутся легионы, –
И Муза выступать обречена
Была бы в свите Марса и Беллоны.


Ох, зябко! И далече до тепла…
Да, осенью пасти овечек тяжко…
А все же нам судьбой дана поблажка:
Наш край война, по счастью, обошла!


                     П ь е р

Вот-вот! За это получи барашка
Для своего закута – иль стола.


Девиз Кадди:

Agitante calescimus illo &c.

© Перевод Сергея Александровского (2015)
Сергей Александровский - русский поэт и переводчик.

Поддержать сайт