Роберт Бернс (Robert Burns)

Third Epistle to J. Lapraik

Guid speed and furder to you, Johnie,
Guid health, hale han's, an' weather bonie;
Now, when ye're nickin down fu' cannie
     The staff o' bread,
May ye ne'er want a stoup o' bran'y
     To clear your head.

May Boreas never thresh your rigs,
Nor kick your rickles aff their legs,
Sendin the stuff o'er muirs an' haggs
     Like drivin wrack;
But may the tapmost grain that wags
     Come to the sack.

I'm bizzie, too, an' skelpin at it,
But bitter, daudin showers hae wat it;
Sae my auld stumpie pen I gat it
     Wi' muckle wark,
An' took my jocteleg an whatt it,
     Like ony clark.

It's now twa month that I'm your debtor,
For your braw, nameless, dateless letter,
Abusin me for harsh ill-nature
     On holy men,
While deil a hair yoursel' ye're better,
     But mair profane.

But let the kirk-folk ring their bells,
Let's sing about our noble sel's:
We'll cry nae jads frae heathen hills
     To help, or roose us;
But browster wives an' whisky stills,
	They are the muses.

Your friendship, Sir, I winna quat it,
An' if ye mak' objections at it,
Then hand in neive some day we'll knot it,
	An' witness take,
An' when wi' usquabae we've wat it
	It winna break.

But if the beast an' branks be spar'd
Till kye be gaun without the herd,
And a' the vittel in the yard,
     An' theekit right,
I mean your ingle-side to guard
	Ae winter night.

Then muse-inspirin' aqua-vitae
Shall make us baith sae blythe and witty,
Till ye forget ye're auld an' gatty,
     An' be as canty
As ye were nine years less than thretty —
     Sweet ane an' twenty!

But stooks are cowpit wi' the blast,
And now the sinn keeks in the west,
Then I maun rin amang the rest,
     An' quat my chanter;
Sae I subscribe myself' in haste,
     Yours, Rab the Ranter.

Третье послание Дж. Лапрейку

О Джонни, будь без перерыва
Здоров и счастлив — речь не лжива;
Теперь, когда поспела нива —
     Усердно жни,
И пей с устатку вдоволь пива
     Во всяки дни.

Да не осмелится Борей
Снести снопы с твоих полей,
Метнуть на вереск и пырей!
     Спеши на ток,
И всё до зернышка скорей
     Ссыпай в мешок.

О том же и моя забота —
Но ливнем прервана работа,
А мне писать пришла охота
     Уже давно.
Авось, дождется обмолота
     Мое зерно!

Я задолжал тебе, когда ты
В письме без подписи, без даты
Твердил: попы не виноваты,
     Умерь-ка пыл —
И адской ругани ушаты
     На друга лил.

Да пусть с амвона мелют гиль —
Давай споём о дружбе! Иль
Ты ждёшь — когда, взметая пыль,
     Примчит Камена?
Виноторговка да бутыль —
     Вот ей замена.

Я друг тебе, и друг до гроба.
А не мила моя особа —
Давай, дружище, клюкнем оба
     Лицом к лицу:
Минутная минует злоба,
     Придёт к концу.

Когда окончится страда,
Когда в хлева уйдут стада,
Когда высокая скирда
     Украсит двор,
Я загляну к тебе тогда —
     Залить раздор.

Любезные Каменам зелья
В разгаре сладкого похмелья
Опять подарят нам веселья
     Былых годин...
Не тридцать нам, как мнил досель я —
     Двадцать один!

Но снова солнце — в облаках,
И вихри подымают прах.
Колосья, что стоят в снопах,
     Бегу спасти я!
Подписываюсь впопыхах:
     Твой Роб-Вития.

© Перевод Сергея Александровского (1998)
Сергей Александровский - русский поэт и переводчик.

Поддержать сайт