Дженет Литтл (Janet Little)

On Halloween

Some folk in courts for pleasure sue,
	An’ some ransack the theatre:
The airy nymph is won by few;
    She’s of so coy a nature.
She shuns the great bedaub’d with lace,
    Intent on rural jokin
An’ spite o’ breeding, deigns to grace
    A merry Airshire rockin,
			Sometimes at night.

At Halloween, when fairy sprites
    Perform their mystic gambols,
When ilka witch her neebour greets,
    On their nocturnal rambles;
When elves at midnight-hour are seen,
    Near hollow caverns sportin,
Then lads an’ lasses aft convene,
    In hopes to ken their fortune,
			By freets that night.

At Jennet Reid’s not long ago,
    Was held an annual meeting,
Of lasses fair an’ fine also,
    With charms the most inviting:
Though it was wat, an’ wondrous mirk,
    It stopp’d nae kind intention;
Some sprightly youths, frae Loudon-kirk,
    Did haste to the convention,
			Wi’ glee that night.

The nuts upon a clean hearthstane,
    Were plac’d by ane anither,
An’ some gat lads, an’ some gat nane,
    Just as they bleez’d the gither.
Some sullen cooffs refuse to burn;
    Bad luck can ne’er be mended;
But or they a’ had got a turn,
    The pokeful nits was ended
			Owre soon that night.

A candle on a stick was hung,
    An’ ti’d up to the kipple:
Ilk lad an’ lass, baith auld an’ young,
    Did try to catch the apple;
Which aft, in spite o’ a’ their care,
     Their furious jaws escaped;
They touch’d it ay, but did nae mair,
     Though greedily they gaped,
			Fu’ wide that night.

The dishes then, by joint advice,
     Were plac’d upon the floor;
Some stammer’d on the toom ane thrice,
     In that unlucky hour.
Poor Mall maun to the garret go,
     Nae rays o’ comfort meeting;
Because sae aft she’s answered no,
     She’ll spend her days in greeting,
			An’ ilka night.

Poor James sat trembling for his fate;
     He lang had dree’d the worst o’t;
Though they had tugg’d and rugg’d till yet,
     To touch the dish he durst not.
The empty bowl, before his eyes,
     Replete with ills appeared;
No man nor maid could make him rise,
     The consequence he feared
			Sae much that night.

Wi’ heartsome glee the minutes past,
     Each act to mirth conspired:
The cushion game perform’d at last,
     Was most of all admired.
From Janet’s bed a bolster came,
     Nor lad nor lass was missing;
But ilka ane wha caught the same,
     Was pleas’d wil routh o’ kissing,
			Fu’ sweet that night.

Soon as they heard the forward clock
      Proclaim ‘twas nine, they started,
An’ ilka lass took up her rock;
      Reluctantly they parted,
In hopes to meet some other time,
      Exempt from false aspersion;
Nor will they count it any crime,
      To hae sic like diversion
			Some future night.

Хэллоуин

Нет удовольствия в дворцах, 
     В театрах – тоже нету. 
Стыдливой нимфой – ох и ах! – 
     Идёт оно по свету. 
Верхи у нимфы не в чести, 
     Но, шляясь по полянам, 
В деревню может забрести 
     К бабёхам и мужланам 
                 В любую ночь. 

В Хэллоуин, когда в игре 
     Таинственные духи, 
И ведьмы на любом дворе 
     Летают, словно мухи, 
И эльфа можно увидать 
     На сходке деревенской, – 
Спешит на счастье погадать 
     Народ мужской и женский 
                 В такую ночь. 

Вот собрались у Дженет Рид 
     На встрече ежегодной. 
У всякой девушки был вид 
     Дворяночки природной. 
Казалось, целый мир померк, 
     И дождик лил, нет мочи, 
Но парни аж из Лудон-Керк 
     Пришли, весьма охочи 
                 До встречи в ночь. 

Орехи всяк в огонь, в очаг 
     Бросает в час гаданья. 
В орехе – это знает всяк – 
     Разлука иль свиданье. 
Пока весёлая толпа 
     Гадает здесь на счастье, 
В жаре калится скорлупа, 
     В жаре калятся страсти. 
                 Вот это ночь! 

Зажгли свечу. Рванули в круг – 
     Почти столкнулись лбами – 
Хватают яблоко без рук, 
     Одними лишь губами. 
Кричат: «Открой пошире рот!» 
     И – терпят неудачи. 
Как ни старается народ, 
     Труднее нет задачи 
                 На эту ночь. 

Внесли посуду; на полу 
     Её сложили горкой. 
Пустую вытащишь – ко злу, 
     Судьбина будет горькой. 
Сходила Молли на чердак, 
     Но нет ей облегченья: 
Гаданье, эдак или так,
     Сулит ей огорченье 
                 И день, и ночь. 

А Джем, о собственной судьбе 
     Подумав, ужаснулся, 
На крики: «Джем!», «Гадай – тебе!» – 
     Посуды не коснулся. 
«В пустой посуде – море бед. 
     Не расхлебаешь лихо», – 
Подумал он и, молвив «нет», 
     В углу, забившись тихо, 
                 Провёл всю ночь. 

Но распрекраснее всего 
     Утешили друг дружку, 
Когда пошла в конце сего 
     У них игра в подушку. 
От Дженет валик принесли, 
     Который от кровати, 
И то ж другие припасли. 
     Ох, сладко целовати 
                 В блазниву ночь! 

Чу! Бьют куранты! Девять? Да, 
     Пора прощаться… Жалко! 
У каждой, что пришла сюда, 
     С собой – своя же прялка. 
Но через год себя опять 
     Потешит населенье, 
Хоть так друг дружку целовать – 
     Не грех, не преступленье 
                 В любую ночь! 

© Перевод Евг. Фельдмана
Все переводы Евгения Фельдмана

Поддержать сайт