Томас Гарди (Харди) (Thomas Hardy)

The Souls of the Slain

I

   The thick lids of Night closed upon me
   Alone at the Bill
   Of the Isle by the Race -
   Many-caverned, bald, wrinkled of face -
And with darkness and silence the spirit was on me
   To brood and be still.

II

   No wind fanned the flats of the ocean,
   Or promontory sides,
   Or the ooze by the strand,
   Or the bent-bearded slope of the land,
Whose base took its rest amid everlong motion
   Of criss-crossing tides.

III

   Soon from out of the Southward seemed nearing
   A whirr, as of wings
   Waved by mighty-vanned flies,
   Or by night-moths of measureless size,
And in softness and smoothness well-nigh beyond hearing
   Of corporal things.

IV

   And they bore to the bluff, and alighted -
   A dim-discerned train
   Of sprites without mould,
   Frameless souls none might touch or might hold -
On the ledge by the turreted lantern, farsighted
   By men of the main.

V

   And I heard them say "Home!" and I knew them
   For souls of the felled
   On the earth's nether bord
   Under Capricorn, whither they'd warred,
And I neared in my awe, and gave heedfulness to them
   With breathings inheld.

VI

   Then, it seemed, there approached from the northward
   A senior soul-flame
   Of the like filmy hue:
   And he met them and spake: "Is it you,
O my men?" Said they, "Aye! We bear homeward and hearthward
   To list to our fame!"

VII

   "I've flown there before you," he said then:
   "Your households are well;
   But--your kin linger less
   On your glory arid war-mightiness
Than on dearer things."--"Dearer?" cried these from the dead then,
   "Of what do they tell?"

VIII

   "Some mothers muse sadly, and murmur
   Your doings as boys -
   Recall the quaint ways
   Of your babyhood's innocent days.
Some pray that, ere dying, your faith had grown firmer,
   And higher your joys.

IX

   "A father broods: 'Would I had set him
   To some humble trade,
   And so slacked his high fire,
   And his passionate martial desire;
Had told him no stories to woo him and whet him
   To this due crusade!"

X

   "And, General, how hold out our sweethearts,
   Sworn loyal as doves?"
   --"Many mourn; many think
   It is not unattractive to prink
Them in sables for heroes. Some fickle and fleet hearts
   Have found them new loves."

XI

   "And our wives?" quoth another resignedly,
   "Dwell they on our deeds?"
   --"Deeds of home; that live yet
   Fresh as new--deeds of fondness or fret;
Ancient words that were kindly expressed or unkindly,
   These, these have their heeds."

XII

   --"Alas! then it seems that our glory
   Weighs less in their thought
   Than our old homely acts,
   And the long-ago commonplace facts
Of our lives--held by us as scarce part of our story,
   And rated as nought!"

XIII

   Then bitterly some: "Was it wise now
   To raise the tomb-door
   For such knowledge? Away!"
   But the rest: "Fame we prized till to-day;
Yet that hearts keep us green for old kindness we prize now
   A thousand times more!"

XIV

   Thus speaking, the trooped apparitions
   Began to disband
   And resolve them in two:
   Those whose record was lovely and true
Bore to northward for home: those of bitter traditions
   Again left the land,

XV

   And, towering to seaward in legions,
   They paused at a spot
   Overbending the Race -
   That engulphing, ghast, sinister place -
Whither headlong they plunged, to the fathomless regions
   Of myriads forgot.

XVI

   And the spirits of those who were homing
   Passed on, rushingly,
   Like the Pentecost Wind;
   And the whirr of their wayfaring thinned
And surceased on the sky, and but left in the gloaming
   Sea-mutterings and me. 

Души убитых

    I

   Надо мною сошлись веки ночи.
      Вот я вышел на мыс.
      Я один. Рядом Рейс.
   Остров лыс и изрыт, в складках весь.
Вместе с тишью и тьмой дух мне душу морочит,
      Тормошит мою мысль.

    II

   Ветра нет, спит простор океана,
      Спит в безветрии мыс,
      Тина спит вдоль земли,
   Травы дремлют, они проросли
Из подводных глубин, где движением все обуяно,
      Где теченья сошлись.

    III

   И вдруг с Юга, но тихого тише,
      Так что занялся дух,
      Шелестение крыл
   Мотыльков исполинских; звук был
Гладким, легким, какой ни за что не услышит
      Человеческий слух.

    IV

   И они устремились на скалы
      Среди мрака гор_я_,
      Потерявшие плоть,
   Не обнять эти призраки, хоть
Мне на острове тотчас же видно их стало
      Под лучом фонаря.

    V

   Я услышал: "Домой", догадался:
      То шептала душа
      Душам, павшим в бою
   Возле тропика в дальнем краю,
Подобраться неслышно я к ним постарался,
      Затаясь, не дыша.

    VI

   Мчался с Севера дух незнакомый
      И пылал он огнем,
      Бестелесным он был,
   "Вы солдаты мои?" - он спросил.
"Да, - сказали они. - Мчимся к отчему дому,
   Там мы славу пожнем".

    VII

   Дух сказал: "Побывал я в отчизне,
      Чтут вас там и скорбят,
      Но не доблести чтут
   И о славе речей не ведут!" -
"Но ведь слава нам стоила жизни!
   Что же там говорят?"

    VIII

   "Вспоминают о ваших проказах,
      Будто то - чудеса;
      Ведь удел матерей
   Помнить шкодничества сыновей
И молиться о том, чтобы души их сразу
      Приняли небеса.

    IX

   А отец - тот винит себя в горе:
      Зря не дал ремесло,
      Делу не обучил,
   Зря раздул его воинский пыл,
Ведь от разных военных историй за море
      Мальчика занесло".

    X

   "Генерал, а любимые наши
      Нам, как прежде, верны?" -
      "Что ж, иные скорбят,
   Нарядиться другие хотят
В честь солдат, ну а третьи, те даже
      Новой страстью полны".

    XI

   "А как вдовы?" - вдруг кто-то сурово,
      Обреченно спросил.
      "Не о славе, увы,
   О размолвках и счастье любви -
Вот о чем причитают несчастные вдовы,
      Выбиваясь из сил".

    XII

   "Что ж, выходит, военная слава
      Меньше значит для жен,
      Чем семья и чем дом,
   И нас помнят и чтут в доме том
Как мужей - не солдат, вот диковина, право,
      Я не слишком польщен.

    XIII

   Знал бы, не вылезал из могилы!
      Возвращаюсь назад!" -
      Кто-то горько вскричал,
   Но товарищ ему отвечал:
"Знать, что нас не за славу семья полюбила,
      Мне милей во сто крат!"

    XIV

   Улетали солдатские души,
      Надвое разделясь;
      Те, что в бытность свою
   Больше славы любили семью,
Те - домой; те, которым в семье было хуже,
      Понеслась эта часть

    XV

   К океану и над океаном
      Вдруг зависла на миг;
      Видя Рейс, видя мыс,
   Мириады их бросились вниз,
В этом месте забвения душ окаянном
      Океан принял их.

    XVI

    А избравшие родину души
       Быстро мчались к семье,
       Как на Троицу вихрь,
    В небе стихло жужжание их,
Но печаль океана не сделалась глуше
       И осталась во мне.

Перевод В. Корнилова

Поддержать сайт