Перси Биши Шелли (Percy Bysshe Shelley)

Love, Hope, Desire, and Fear

And many there were hurt by that strong boy,
His name, they said, was Pleasure,
And near him stood, glorious beyond measure
Four Ladies who possess all empery
In earth and air and sea, 
Nothing that lives from their award is free.
Their names will I declare to thee,
Love, Hope, Desire, and Fear,
And they the regents are
Of the four elements that frame the heart, 
And each diversely exercised her art
By force or circumstance or sleight
To prove her dreadful might
Upon that poor domain.
Desire presented her [false] glass, and then 
The spirit dwelling there
Was spellbound to embrace what seemed so fair
Within that magic mirror,
And dazed by that bright error,
It would have scorned the [shafts] of the avenger 
And death, and penitence, and danger,
Had not then silent Fear
Touched with her palsying spear,
So that as if a frozen torrent
The blood was curdled in its current; 
It dared not speak, even in look or motion,
But chained within itself its proud devotion.
Between Desire and Fear thou wert
A wretched thing, poor heart!
Sad was his life who bore thee in his breast, 
Wild bird for that weak nest.
Till Love even from fierce Desire it bought,
And from the very wound of tender thought
Drew solace, and the pity of sweet eyes
Gave strength to bear those gentle agonies, 
Surmount the loss, the terror, and the sorrow.
Then Hope approached, she who can borrow
For poor to-day, from rich tomorrow,
And Fear withdrew, as night when day
Descends upon the orient ray, 
And after long and vain endurance
The poor heart woke to her assurance.
—At one birth these four were born
With the world's forgotten morn,
And from Pleasure still they hold 
All it circles, as of old.
When, as summer lures the swallow,
Pleasure lures the heart to follow—
O weak heart of little wit!
The fair hand that wounded it, 
Seeking, like a panting hare,
Refuge in the lynx's lair,
Love, Desire, Hope, and Fear,
Ever will be near.

Любовь, Желанье, Чаянье и Страх

...И многих ранило то сильное дитя,
     Чье имя, если верить, Наслажденье;
А близ него, лучом безмерных чар блестя,
Четыре Женщины, простершие владенье
     Над воздухом, над морем и землей,
Ничто не избежит влиянья власти той.
        Их имена тебе скажу я:
     Любовь, Желанье, Чаянье и Страх,
        Всегда светясь в своих мечтах,
        В своей победности ликуя
        И нас волненьями томя,
Они правители над теми четырьмя
     Стихиями, что образуют сердце,
     И каждая свою имеет часть,
То сила служит им, то случай даст им власть,
     То хитрость им - как узенькая дверца,
И царство бедное терзают все они.
Пред сердцем - зеркалом Желание играет,
        И дух, что в сердце обитает,
        Увидя нежные огни,
        Каким-то ликом зачарован
        И сладостным хотеньем скован,
Обняться хочет с тем, что в зеркале пред ним,
И, заблуждением обманут огневым,
        Презрел бы мстительные стрелы,
        Опасность, боль со смертным сном,
        Но Страх безгласный, Страх несмелый
Оцепеняющим касается копьем,
        И, как ручей оледенелый,
        Кровь теплая сгустилась в нем:
Не смея говорить ни взглядом, ни движеньем,
Оно внутри горит надменным преклоненьем.
О, сердце бедное, как жалко билось ты!
     Меж робким Страхом и Желаньем!
Печальна жизнь была того, кто все мечты
     Смешал с томленьем и терзаньем:
     Ты билось в нем, всегда, везде,
Как птица дикая в редеющем гнезде.
     Но даже у свирепого Желанья
        Его исторгнула любовь,
        И в самой ране сердце вновь
     Нашло блаженство сладкого мечтанья,
        И в нежных взорах состраданья
        Оно так много сил нашло,
Что вынесло легко все тонкие терзанья,
Утрату, грусть, боязнь, все трепетное зло.
        А там и Чаянье пришло,
        Что для сегодня в днях грядущих
     Берет взаймы надежд цветущих
     И блесков нового огня,
     И Страх бессильный поскорее
     Бежать, как ночь бежит от дня.
     Когда, туман с высот гоня,
     Заря нисходит пламенея, -
     И сердце вновь себя нашло,
     Перетерпев ночное зло.
     Четыре легкие виденья
     Вначале мира рождены,
     И по решенью Наслажденья
     Дано им сердце во владенье
     Со дней забытой старины.
     И, как Веселый лик Весны
     С собою ласточку приводит,
     Так с Наслажденьем происходит,
     Что от него печаль и сны
     Нисходят в сердце, и с тоскою
     Оно спешит за той рукою,
     Которой было пронзено,
     Но каждый раз, когда оно,
     Как заяц загнанный, стремится
     У рыси в логовище скрыться,
     Желанье, Чаянье, Любовь
     И Страх дрожащий, вновь и вновь,
     Спешат, - чтоб с ним соединиться.

ПЕревод К.Д. Бальмонта

Поддержать сайт