Джон Китс (John Keats)

La Belle Dame Sans Merci

I

Зачем здесь, рыцарь, бродишь ты
       Один, угрюм и бледнолиц?
Осока в озере мертва,
       Не слышно птиц.

II

Какой жестокою тоской
       Твоя душа потрясена?
Дупло у белки уж полно
       И жатва убрана.

III

Бледно, как лилии, чело,
       Морщины — след горячих слез.
Согнала скорбь со впалых щек
       Цвет блеклых роз.

IV

Я встретил девушку в лучах —
       Дитя пленительное фей,
Был гибок стан, воздушен шаг,
       Дик блеск очей.

V

Я сплел венок. Я стройный стан
       Гирляндами цветов обвил,
И странный взгляд сказал: люблю,
       Вздох томен был.

VI

И долго ехали в лугах
       Мы с нею на моем коне.
И голос, полный странных чар,
       Пел песню-сказку мне.

VII

Понравились ей — дикий мед
       И пища скромная моя.
И голос нежный мне сказал —
       «Люблю тебя».

VIII

Мы в грот ее вошли. Там я
       Ее рыданья услыхал.
И странно-дикие глаза
       Я целовал.

IX

Там убаюкала затем
       Она меня — о, горе мне! —
Последним сном забылся я
       В покинутой стране.

X

Смертельно-бледных королей
       И рыцарей увидел я.
«Страшись! La Belle Dame sans Merci —
       Владычица твоя!»

XI

Угрозы страшные кричал
       Хор исступленных голосов.
И вот — проснулся я в стране
       Покинутых холмов.

XII

Вот почему скитаюсь я
       Один, угрюм и бледнолиц,
Здесь по холмам… Трава мертва.
       Не слышно птиц.

Перевод Л.И. Андрусона


Зачем, о рыцарь, бродишь ты
Печален, бледен, одинок?
Поник тростник, не слышно птиц,
И поздний лист поблек.

Зачем, о рыцарь, бродишь ты,
Какая боль в душе твоей?
Полны у белок закрома,
Весь хлеб свезен с полей.

Смотри: как лилия в росе,
Твой влажен лоб, ты занемог.
В твоих глазах застывший страх,
Увяли розы щек.

Я встретил деву на лугу,
Она мне шла навстречу с гор.
Летящий шаг, цветы в кудрях,
Блестящий дикий взор.

Я сплел из трав душистых ей
Венок, и пояс, и браслет
И вдруг увидел нежный взгляд,
Услышал вздох в ответ.

Я взял ее в седло свое,
Весь долгий день был только с ней.
Она глядела молча вдаль
Иль пела песню фей.

Нашла мне сладкий корешок,
Дала мне манну, дикий мед.
И странно прошептала вдруг:
«Любовь не ждет!»

Ввела меня в волшебный грот
И стала плакать и стенать.
И было дикие глаза
Так странно целовать.

И убаюкала меня,
И на холодной крутизне
Я все забыл в глубоком сне,
В последнем сне.

Мне снились рыцари любви,
Их боль, их бледность, вопль и хрип:
La belle dame sans merci
Ты видел, ты погиб!

Из жадных, из разверстых губ
Живая боль кричала мне,
И я проснулся — я лежал
На льдистой крутизне.

И с той поры мне места нет,
Брожу печален, одинок,
Хотя не слышно больше птиц
И поздний лист поблек.
 
Перевод Вильгельма Левика

La Belle Dame Sans Merci

Ah, what can ail thee, wretched wight,
Alone and palely loitering?
The sedge is withered from the lake,
And no birds sing.

Ah, what can ail thee, wretched wight,
So haggard and so woe-begone
The squirrel's granary is full,
And the harvest's done.

I see a lily on thy brow
With anguish moist and fever dew,
And on thy cheek a fading rose
Fast withereth too.

I met a lady in the meads,
Full beautiful, a faery's child:
Her hair was long, her foot was ligh,
And her eyes were wild.

I set her on my pacing steed,
And nothing else saw all day long;
For sideways would she lean, and sing
A faery's song.

I made a garland for her head,
And bracelets too, and fragrant zone;
She looked at me as she did love,
And made sweet moan.

She found me roots of relish sweet,
And honey wild, and manna dew,
And sure in language strange she said,
"I love thee true!"

She took me to her elfin grot,
And there she gazed and sighed deep,
And there I shut her wild, sad eyes---
So kissed to sleep.

And there we slumbered on the moss,
And there I dreamed, ah! woe betide,
The latest dream I ever dreamed
On the cold hill side.

I saw pale kings, and princes too,
Pale warriors, death-pale were they all;
Who cried---"La belle Dame sans merci
Hath thee in thrall!"

I saw their starved lips in the gloam,
With horrid warning gaped wide,
And I awoke and found me here,
On the cold hill side.

And that is why I sojourn here,
Alone and palely loitering,
Though the sedge is withered from the lake,
And no birds sing. 

Поддержать сайт