Уолт Уитмен (Walt Whitman)

Листья травы. 32. Из цикла «От полудня до звездной ночи». 3. Таинственный трубач

      1

Слушай! Странный трубач, небывалый трубач играет в ночи
      прихотливые песни,
Незримо паря в воздушной стихии.
Трубач, я слушаю, чутко ловлю твой напев -
То бурный, крутящийся вихрем вокруг меня, надо мною,
То робкий, неясный, гаснущий где-то в пространстве.

      2

Ко мне, о бесплотный! Ты, может быть, дух музыканта
Усопшего, взлеты мечты и восторг озарений
Изведавший в том бытии, которое было
Волной, океаном, вселенною звуков.
Теперь, экстатический дух, ты звонкой трубою
Ничьей души не тревожишь - одну лишь мою,
Лишь для меня играешь ты песню,
Чтоб я передал ее миру.

      3

Труби, трубач, и звонко и внятно, - и буду я слушать,
Пока не отступит и шумный день,
И город, и весь взбудораженный мир
Пред этим широким, свободным и светлым потоком мелодий.
Небесной росою священный покой пролился на меня.
Брожу, как в раю, освеженный прохладою ночи,
Вдыхаю запахи роз, и травы, и влажного ветра,
И песня твоя возносит поникший мой дух - дает мне свободу
      и силу,
Нежась и плавая на ветровом океане.

      4

Труби, трубач! Воскрешай пред моими очами
Старинные зрелища - мир феодалов.
О, магия музыки! Вот вереницей ожившей
Идут кавалеры и дамы, пируют бароны, поют трубадуры,
И, в искупленье греха, ищут рыцари чашу святого Грааля.
Я вижу турнир - соперники в тяжких доспехах, на статных
      конях боевых,
Я слышу лязг булата - удары мечей о брони,
Я вижу, как полчищем буйным идут крестоносцы - чу!
      грохот литавров.
Монахи бредут впереди, вздымая кресты к небесам.

      5

Труби же, трубач! Говори о любви,
О том, что включает весь мир, - и мгновенье и вечность.
Любовь - это пульс бытия, наслажденье и мука,
И сердце мужчины и женщины сердце - во власти любви.
Все в мире связует любовь,
Объемлет и все поглощает любовь.
Я вижу, вокруг меня теснятся бессмертные тени,
Я чувствую пламя, которым согрет весь мир, -
Румянец, и жар, и биенье влюбленных сердец,
И молнии счастья, и вдруг - безмолвие, мрак и желание смерти.
Любовь - это значит весь мир для влюбленных,
Пред ней и пространство и время - ничто.
Любовь - это ночь и день, любовь - это солнце и месяц,
Любовь - это пышный румянец, благоухание жизни.
Нет слов, кроме слов любви, нет мыслей, помимо любви.

      6

Труби, трубач! Заклинай свирепого духа войны!
На зов твой пространство ответило эхом - подобным дальнему
      грому.
Смотри - идут батальоны! Смотри, как в облаке пыли сверкают
      штыки!
Я вижу солдат закопченные лица, я вижу вспышки в дыму, я
      слышу пушечный грохот.
Не только войну, - твоя страшная песня, безумный трубач,
Рождает иные картины:
Разбой на дороге - грабеж, и убийство, и крики о помощи!
В пучине тонет корабль - смятенье, отчаянье, гибель!

      7

Трубач! Я сам, верно, тот инструмент, на котором играешь ты
      песни,
Ты плавишь мне сердце и мозг, их движешь, влечешь и меняешь.
Внезапно твой смутный напев навеял грусть на меня,
Ты погасил ласкающий светоч - надежду.
Я вижу рабство и гнет, произвол и насилье повсюду,
Безмерный чувствую стыд, ибо народ мой унижен - и этим
      унижен я сам,
Моими стали страданья - обиды всего человечества, - и жажда
      мщенья, и скрытая ненависть,
Меня гнетет пораженье - все кончено! Враг торжествует.
(Но исполином встает над руинами Правда, неколебимая до
      конца!
Решимость и воля - стоять до конца!)

      8

Труби же, трубач! Сыграй в заключенье
Такую высокую песнь, какой не играл никогда!
Играй для моей души, воскреси в ней надежду и веру
И дай мне провидеть грядущее,
Даруй мне его предвкушенье и радость.
О, счастье, о, ликованье - песня восторга!
О, звуки, чья сила - сильнее всего на земле!
То марш победивших людей, обретших свободу,
То в гимне все человечество славит всемирного бога, - и гимн
      этот - радость!
Явились новые люди, мир стал совершенным, - и все это
      радость!
В мужчине и женщине - мудрость, невинность, здоровье, и все
      это - радость!
Веселье и смех вакханалий, и все это - радость!
Исчезли страдания, скорбь и война - нет грязи на старой
      земле - осталась одна только радость.
Радостью море рокочет, радостью воздух струится,
Радость, радость, радость - свободы, веры, любви - радость
      ликующей жизни!
Для полного счастья - достаточно жить и дышать!
Радость! Радость! Везде и повсюду - радость! 

Перевод Вильгельма Левика

Leaves of Grass. 32. From Noon to Starry Night. 3. The Mystic Trumpeter

      1

Hark, some wild trumpeter, some strange musician,
Hovering unseen in air, vibrates capricious tunes to-night.

I hear thee trumpeter, listening alert I catch thy notes,
Now pouring, whirling like a tempest round me,
Now low, subdued, now in the distance lost.

      2

Come nearer bodiless one, haply in thee resounds
Some dead composer, haply thy pensive life
Was fill'd with aspirations high, unform'd ideals,
Waves, oceans musical, chaotically surging,
That now ecstatic ghost, close to me bending, thy cornet echoing, pealing,
Gives out to no one's ears but mine, but freely gives to mine,
That I may thee translate.

      3

Blow trumpeter free and clear, I follow thee,
While at thy liquid prelude, glad, serene,
The fretting world, the streets, the noisy hours of day withdraw,
A holy calm descends like dew upon me,
I walk in cool refreshing night the walks of Paradise,
I scent the grass, the moist air and the roses;
Thy song expands my numb'd imbonded spirit, thou freest, launchest me,
Floating and basking upon heaven's lake.

      4

Blow again trumpeter! and for my sensuous eyes,
Bring the old pageants, show the feudal world.

What charm thy music works! thou makest pass before me,
Ladies and cavaliers long dead, barons are in their castle halls,
      the troubadours are singing,
Arm'd knights go forth to redress wrongs, some in quest of the holy Graal;
I see the tournament, I see the contestants incased in heavy armor
      seated on stately champing horses,
I hear the shouts, the sounds of blows and smiting steel;
I see the Crusaders' tumultuous armies—hark, how the cymbals clang,
Lo, where the monks walk in advance, bearing the cross on high.

      5

Blow again trumpeter! and for thy theme,
Take now the enclosing theme of all, the solvent and the setting,
Love, that is pulse of all, the sustenance and the pang,
The heart of man and woman all for love,
No other theme but love—knitting, enclosing, all-diffusing love.

O how the immortal phantoms crowd around me!
I see the vast alembic ever working, I see and know the flames that
      heat the world,
The glow, the blush, the beating hearts of lovers,
So blissful happy some, and some so silent, dark, and nigh to death;
Love, that is all the earth to lovers—love, that mocks time and space,
Love, that is day and night—love, that is sun and moon and stars,
Love, that is crimson, sumptuous, sick with perfume,
No other words but words of love, no other thought but love.

      6

Blow again trumpeter—conjure war's alarums.

Swift to thy spell a shuddering hum like distant thunder rolls,
Lo, where the arm'd men hasten—lo, mid the clouds of dust the glint
      of bayonets,
I see the grime-faced cannoneers, I mark the rosy flash amid the
      smoke, I hear the cracking of the guns;
Nor war alone—thy fearful music-song, wild player, brings every
      sight of fear,
The deeds of ruthless brigands, rapine, murder—I hear the cries for help!
I see ships foundering at sea, I behold on deck and below deck the
      terrible tableaus.

      7

O trumpeter, methinks I am myself the instrument thou playest,
Thou melt'st my heart, my brain—thou movest, drawest, changest
      them at will;
And now thy sullen notes send darkness through me,
Thou takest away all cheering light, all hope,
I see the enslaved, the overthrown, the hurt, the opprest of the
      whole earth,
I feel the measureless shame and humiliation of my race, it becomes
      all mine,
Mine too the revenges of humanity, the wrongs of ages, baffled feuds
      and hatreds,
Utter defeat upon me weighs—all lost—the foe victorious,
(Yet 'mid the ruins Pride colossal stands unshaken to the last,
Endurance, resolution to the last.)

      8

Now trumpeter for thy close,
Vouchsafe a higher strain than any yet,
Sing to my soul, renew its languishing faith and hope,
Rouse up my slow belief, give me some vision of the future,
Give me for once its prophecy and joy.

O glad, exulting, culminating song!
A vigor more than earth's is in thy notes,
Marches of victory—man disenthral'd—the conqueror at last,
Hymns to the universal God from universal man—all joy!
A reborn race appears—a perfect world, all joy!
Women and men in wisdom innocence and health—all joy!
Riotous laughing bacchanals fill'd with joy!
War, sorrow, suffering gone—the rank earth purged—nothing but joy left!
The ocean fill'd with joy—the atmosphere all joy!
Joy! joy! in freedom, worship, love! joy in the ecstasy of life!
Enough to merely be! enough to breathe!
Joy! joy! all over joy!

Поддержать сайт