Уолт Уитмен (Walt Whitman)

Листья травы. 4. Из цикла «Дети Адама». 2. Запружены реки мои

Запружены реки мои, и это причиняет мне боль,
Нечто есть у меня, без чего я был бы ничто,
Это хочу я прославить, хотя бы я стоял меж людей
      одиноко,
Голосом зычным моим и воспеваю фаллос,
Я пою песню зачатий,
Я пою, что нужны нам великолепные дети и в них великолепные
      люди,
Я пою возбуждение мышц и слияние тел,
Я пою песню тех, кто спит в одной постели (о, неодолимая
      страсть!
О, взаимное притяжение тел! Для каждого тела свое манящее,
      влекущее тело!
И для вашего тела - свое, оно доставляет вам счастье больше
      всего остального!)
Ради того, что ночью и днем, голодное, гложет меня,
Ради мгновений зачатия, ради этих застенчивых болей
      я воспеваю и их,
В них я надеюсь найти, чего не нашел нигде, хотя ревностно
      искал много лет,
Я пою чистую песню души, то вспыхивающей, то потухающей,
Я возрождаюсь с животными или с грубейшей природой,
Этим я песни мои насыщаю, а также тем, что сопутствует
      этому:
Запах лимонов и яблок, весенней влюбленностью птиц,
Лесною росою, набеганием волн,
Диким набеганием волн на сушу - я воспеваю и их, -
Увертюрой, что звучит еле слышно, как предвкушение
      мелодии,
Желанною близостью, видом прекрасного тела.
Пловец обнаженный, плывущий в воде или на волне
      неподвижно лежащий,
Близится женское тело, я потупляюсь, любовная плоть у меня
      и дрожит и болит,
И возникает удивительный, перечень для меня, для тебя и для
      любого из нас.
Лицо, руки, ноги - все с головы до пят - и чувства, что он
      пробуждает,
Загадочный бред, сумасшествие страсти, о, отдаться тебе
      до конца!
(Крепко прижмись и слушай, что я шепчу тебе,
Я люблю тебя, о, я весь твой,
Только бы нам ускользнуть ото всех, убежать беззаконными,
      вольными,
Два ястреба в небе, две рыбы в волнах не так беззаконны,
      как мы.)
Дикая буря, сквозь меня проходящая, и страсть, которая
      содрогает меня,
Клятва, что мы слиты навеки, я и женщина, которая любит
      меня и которую я люблю больше жизни моей.
(О, я охотно отдал бы все за тебя,
И если нужно, пускай пропаду!
Только бы ты и я! И что нам до того, что делают и думают
      другие!
Что нам до всего остального, только бы нам насладиться друг
      другом и замучить друг друга совсем, до конца, если иначе
      нельзя.)
Ради того капитана, которому я уступаю все судно,
Ради того полководца, который командует мною, командует
      всеми,
Ради нашего пола, основы всего,
Ради того, что в тиши я так часто томился один, когда
      множество близких вокруг, а та, кого хочешь, не близко,
Ради долгого, долгого поцелуя в грудь или в губы,
Ради тесных объятий, которые делают пьяным меня и любого
      мужчину,
Ради того, что знает хороший супруг, ради этой работы
      отцовства,
Ради восторга, победы и отдыха - податливое одеяло
      отброшено прочь!
Ради легких рук, что ласкают меня, и пальцев, что перебирают
      мои волосы,
Ради того, что она так не хочет, чтобы я от нее оторвался,
      и я не хочу оторваться
(Но, нежная, помедли мгновение, я опять возвращусь к тебе!),
Ради этого часа, когда звезды сияют и падают росы,
Я славлю тебя, о священное дело, и вас, о дети, готовые к нему,
И вас, могучие чресла. 

Перевод К. Чуковского

Leaves of Grass. 4. Children of Adam. 2. From Pent-Up Aching Rivers

From pent-up aching rivers,
From that of myself without which I were nothing,
From what I am determin'd to make illustrious, even if I stand sole
      among men,
From my own voice resonant, singing the phallus,
Singing the song of procreation,
Singing the need of superb children and therein superb grown people,
Singing the muscular urge and the blending,
Singing the bedfellow's song, (O resistless yearning!
O for any and each the body correlative attracting!
O for you whoever you are your correlative body! O it, more than all
      else, you delighting!)
From the hungry gnaw that eats me night and day,
From native moments, from bashful pains, singing them,
Seeking something yet unfound though I have diligently sought it
      many a long year,
Singing the true song of the soul fitful at random,
Renascent with grossest Nature or among animals,
Of that, of them and what goes with them my poems informing,
Of the smell of apples and lemons, of the pairing of birds,
Of the wet of woods, of the lapping of waves,
Of the mad pushes of waves upon the land, I them chanting,
The overture lightly sounding, the strain anticipating,
The welcome nearness, the sight of the perfect body,
The swimmer swimming naked in the bath, or motionless on his back
      lying and floating,
The female form approaching, I pensive, love-flesh tremulous aching,
The divine list for myself or you or for any one making,
The face, the limbs, the index from head to foot, and what it arouses,
The mystic deliria, the madness amorous, the utter abandonment,
(Hark close and still what I now whisper to you,
I love you, O you entirely possess me,
O that you and I escape from the rest and go utterly off, free and lawless,
Two hawks in the air, two fishes swimming in the sea not more
      lawless than we;)
The furious storm through me careering, I passionately trembling.
The oath of the inseparableness of two together, of the woman that
      loves me and whom I love more than my life, that oath swearing,
(O I willingly stake all for you,
O let me be lost if it must be so!
O you and I! what is it to us what the rest do or think?
What is all else to us? only that we enjoy each other and exhaust
      each other if it must be so;)
From the master, the pilot I yield the vessel to,
The general commanding me, commanding all, from him permission taking,
From time the programme hastening, (I have loiter'd too long as it is,)
From sex, from the warp and from the woof,
From privacy, from frequent repinings alone,
From plenty of persons near and yet the right person not near,
From the soft sliding of hands over me and thrusting of fingers
      through my hair and beard,
From the long sustain'd kiss upon the mouth or bosom,
From the close pressure that makes me or any man drunk, fainting
      with excess,
From what the divine husband knows, from the work of fatherhood,
From exultation, victory and relief, from the bedfellow's embrace in
      the night,
From the act-poems of eyes, hands, hips and bosoms,
From the cling of the trembling arm,
From the bending curve and the clinch,
From side by side the pliant coverlet off-throwing,
From the one so unwilling to have me leave, and me just as unwilling
      to leave,
(Yet a moment O tender waiter, and I return,)
From the hour of shining stars and dropping dews,
From the night a moment I emerging flitting out,
Celebrate you act divine and you children prepared for,
And you stalwart loins.

Поддержать сайт