Уолт Уитмен (Walt Whitman)

Листья травы. 32. Из цикла «От полудня до звездной ночи». 4. Локомотив зимой

Хочу тебя прославить,
Тебя, пробивающегося сквозь метель зимним вечером.
Твое сильное дыхание и мерное биение твоего сердца в тяжелых
      доспехах,
Твое черное цилиндрическое тело, охваченное золотом меди
      и серебром стали,
Твои массивные борта, твои шатуны, снующие у тебя по бокам,
Твой размеренный гул и грохот, то нарастающий,
      то теряющийся вдали,
Твой далеко выступающий вперед большой фонарь,
Твой длинный белый
      вымпел пара, слегка розоватый в отсветах,
Густые темные клубы дыма, изрыгаемые твоей трубой,
Твой крепко сбитый остов, твои клапаны и поршни, мелькающее
      поблескиванье твоих колес,
И сзади состав вагонов, послушных, охотно бегущих за тобою
И в зной и в дождь, то быстро, то медленно, но всегда в упорном
      беге.
Ты образ современности - символ движения и силы - пульс
      континента;
Приди послужить музе и уложись в стихи таким, каким я тебя
      вижу,
Внося с собой бурю, порывы ветра и хлопья валящего снега,
Днем - предваряемый звоном сигнального колокола,
Ночью - молчаливым миганием твоих фонарей.
Горластый красавец!
Мчись по моим стихам, освещая их мельканьем твоих фонарей,
      оглашая их твоим бесшабашным шумом,
Буйным, заливистым хохотом твоего свистка - будя эхо, грохоча,
      сотрясая землю, все будоража,
Подчиняясь только своим законам, идя своим путем.
И голос твой не слезливая арфа, не бойкий рояль,
А пронзительный крик, повторяемый скалами и холмами,
Далеко разносящийся вдоль прерий, и по озерам,
И к вольному небу - весело, сильно, задорно.

Перевод И. Кашкина

Leaves of Grass. 32. From Noon to Starry Night. 4. To a Locomotive in Winter

Thee for my recitative,
Thee in the driving storm even as now, the snow, the winter-day declining,
Thee in thy panoply, thy measur'd dual throbbing and thy beat convulsive,
Thy black cylindric body, golden brass and silvery steel,
Thy ponderous side-bars, parallel and connecting rods, gyrating,
      shuttling at thy sides,
Thy metrical, now swelling pant and roar, now tapering in the distance,
Thy great protruding head-light fix'd in front,
Thy long, pale, floating vapor-pennants, tinged with delicate purple,
The dense and murky clouds out-belching from thy smoke-stack,
Thy knitted frame, thy springs and valves, the tremulous twinkle of
      thy wheels,
Thy train of cars behind, obedient, merrily following,
Through gale or calm, now swift, now slack, yet steadily careering;
Type of the modern—emblem of motion and power—pulse of the continent,
For once come serve the Muse and merge in verse, even as here I see thee,
With storm and buffeting gusts of wind and falling snow,
By day thy warning ringing bell to sound its notes,
By night thy silent signal lamps to swing.

Fierce-throated beauty!
Roll through my chant with all thy lawless music, thy swinging lamps
      at night,
Thy madly-whistled laughter, echoing, rumbling like an earthquake,
      rousing all,
Law of thyself complete, thine own track firmly holding,
(No sweetness debonair of tearful harp or glib piano thine,)
Thy trills of shrieks by rocks and hills return'd,
Launch'd o'er the prairies wide, across the lakes,
To the free skies unpent and glad and strong.

Поддержать сайт