Джон Лапрейк (John Lapraik)

Зима

Зима, заняв законный пост,
	Глядит на мир сурово.
Морозы заглушают рост
	Всего, что есть живого.

Зима с деревьев сорвала
	Последние одежды.
Весна и Лето – их дела
	Поправить нет надежды.

Договориться с ней – нельзя,
	Перечить ей – нелепо,
И остаётся всем и вся
	Ей подчиниться слепо.

Не знает власть её окрест
	Ни меры, ни границы:
Ручьи – под ледяной арест,
	Поля – под снег, в темницы!

Бушуют бури в небесах,
	Потери – не событья,
И стонет бедный зверь в лесах,
	И мается в укрытье.

В горах метель, и ветры злы.
	Пастух, вздыхая тяжко,
Ушёл, не снявши со скалы
	Отставшего барашка.

Овечкам голодно, ей-ей.
	А что им есть далече?
И тем ужаснее Борей,
	Чем громче плач овечий.

Но этот лёд, что здесь кладёт
	Конец любой отраде,
Одни Зефиры, в свой черёд,
	Растопят жизни ради.

Там, за экватором, жарынь,
	Мы это знаем точно,
Но всяк прикинь, мозгой раскинь:
	Ведь там живут – непрочно!

Природа не тревожит нас
	И громом нас не глушит,
Землетрясенье всякий час
	Наш мирный дом не рушит.

Пускай бывает недород,
	Не всякий год мы с хлебом, –
Мы здоровей, чем их народ,
	Под милостивым небом.

На нашем скудном рубеже
	Нам холодно веками,
Но не бывает в мятеже
	Здесь почва под ногами!

Ах, даже солнышку невмочь
	Светить зимой, как летом,
И всё длинней зимою ночь,
	Но – нету худа в этом.

Спокойно небо; дни ясны;
	И нет ни тучки ныне.
Ручьи замёрзли до весны,
	До будущей теплыни.

И Дрозд умолк, чтоб спать и спать.
	Понятно и пичуге:
Кому здесь трели рассыпать
	Под завыванье вьюги?

А что, коль, год закрыв – пора! –
	Зима мне смежит веки,
Меня от худа и добра
	Освободив навеки?

Исчезнет всё, что я любил,
	Что ненавидел прежде,
И Смерть остудит прежний пыл,
	Что теплил я в надежде.

Но выше всех земных чудес
	Мои, быть может, мысли:
Они уйдут за даль небес,
	Что надо мной нависли!

	Постскриптум

Сказала Муза: «Ну, мороз!
	Давай, уйдём отсюда!»
(Мадам брезгливо крутит нос,
	У ней – свои причуды).

Без приглашенья шли мы с ней,
	Вломились без записки
Туда, где круг простых парней
	Хлестал шотландский виски.

Вздохнула Муза: «Во, где жиссь!
	Мороз-то нынче – эва!
Не ради пьянки налижись,
	А дёрни “для сугрева”!»

И внял я Музе, и ни зги
	Уж не видал далече.
И затуманились мозги,
	И прекратились речи…

© Перевод Евг. Фельдмана
11-16.06.2006
Все переводы Евгения Фельдмана

Winter

STERN Winter comes, with threat’ning frown,
	Now it must have its place;
The sun grows weak, and seems far spent,
	While frosts all growth deface.

The verdant foliage of each tree
	Is stript and torn away,
While Spring and Summer’s bloom we fee,
	Can now no longer stay.

The Winter now the sceptre sways,
	And nipping North winds blow;
The frosts and ice make all obey,
	Blind Mills that they can’t go.

Most beings feel it’s fur’ous hand,
	And with reluctance yield:
Te flowing rills arrested stand,
	While snow o’erspreads the field.

Great tempests roll along the sky;
	The beasts in forests groan!
Beneath it’s force they weary lie,
	Though hid from raging storm.

The plaid-wrapt herd stands shiv’ring, cold,
	And dares not speel yon rocks,
To seek such sheep as may be smoor’d,
	And lie as snug’s a fox.

The bleating flock, of meat so keen,
	Goes nibbling round the hill;
Ev’n when the Herd does fore complain,
	Rude Boreas blows chill.

In ir’n-bound frost the grass lies dead,
	And flow’rs that charm’d the eye;
Yet balmy Zephyrs shall succeed,
	And all that frost destroy.

Some other climes beyond the line,
	Have now their sultry day;
Though we lie here and fore repine,
	We know of it’s decay.

Yet still there’s something gives delight;
	Loud thunders seldom roll,
And earthquakes seldom us affright,
	That terrify the soul!

May fancy bid hot climes farewell;
	Diseases there do rise;
In this cold clime we’re healthy still;
	We’re under milder skies.

Then why should we think foreign climes
	Excell our native land,
Where fur’ous earthquakes oft destroy
	What’s giv’n by Nature’s hand?

The sun appears to lose it’s strength,
	When that the days grow short;
The early night resumes its length,
	Yet seldom does man hurt.

The skies each morning are serene,
	The clouds all swept aside;
The streams with ice congealed are,
	Till wet with some spring tide.

The tenants of the grove all droop,
	With cold they cannot sing;
They Blackbird now forgets her song,
	Her harp the colds unstring.

This Winter that hath shut the year,
	Perhaps my life may close,
Then from the stage I’ll disappear,
	And quit my joys and woes!

Where are my former years now gone,
	Or what avails my smile,
Since Death, with his malignant frown,
	Doth my hopes beguile?

May ‘magination build more high,
	Than things on earth that lie,
And may my thoughts, with ready sigh,
	Reach far beyond the sky!

	POSTSCRIPT

My Muse she begs to shift the scene,
	While storms and tempests roar;
She’s not well pleas’d in this cold time;
	She’s haughty, proud and sour.

She bids me leave my pen, and fly
	Straight to some public Inn,
Where fire and whisky storms defy,
	And sons of Bacchus sing.

Then send a friendly quaff of Ale
	Round, foaming o’er the lips;
In ev’ry pint a whisky gill,
	Between twa tankards mix.

Then fly the moments sweetly by,
	Though storms that house invest,
Till fumes of drink and sleep betray
	And lull our tongues to rest.

Поддержать сайт