Филип Морен Френо (Philip Morin Freneau)

The Indian Burying Ground

IN spite of all the learned have said.
    I still my old opinion keep; 
The posture, that we give our dead,
    Points out the soul's eternal sleep.

Not so the ancients of these lands --
    The Indian, when from life released, 
Again is seated with his friends,
    And shares again the joyous feast.

His imaged birds, and painted bowl,
    And venison, for a journey dressed, 
Bespeak the nature of the soul,
    Activity, that knows no rest.

His bow, for action ready bent,
    And arrows, with a head of stone, 
Can only mean that life is spent,
    And not the old ideas gone.

Thou, stranger, that shalt come this way,
    No fraud upon the dead commit -- 
Observe the swelling turf and say
    They do not lie, but here they sit.

Here still a lofty rock remains,
    On which the curious eye may trace 
(Now wasted half, by wearing rains)
    The fancies of a ruder race.

Here still an aged elm aspires,
    Beneath whose far-projecting shade 
(And which the shepherd still admires)
    The children of the forest played!

There oft a restless Indian queen
    (Pale shebah, with her braided hair) 
And many a barbarous form is seen
    To chide the man who lingers there.

By midnight moons, o'er moistening dews;
    In habit for the chase arrayed, 
The hunter still the deer pursues,
    The hunter and the deer, a shade!

And long shall timorous fancy see
    The painted chief, and pointed spear, 
And Reason's self shall bow the knee
    To shadows and delusions here.

Индейское кладбище

Нет! Что бы мне ни говорили,
По-прежнему я убежден:
У нас усопший так в могиле
Лежит, как будто вечен сон.

Но, позу выбравши другую,
Индеец даже мертвецом,
В кругу друзей своих пируя,
Сидит с раскрашенным лицом.

Рог для питья, а для похода —
Оленина у мертвеца
Свидетельствуют, что природа
Души — стремленье без конца.

Готов пустить в оленя стрелы
Его тугой и меткий лук.
Парит охотник мыслью смелой,
Хотя окончен жизни круг.

Ты, странник, их не потревожишь,
На холмик дерна бросив взгляд,
Про них сказать ты громко можешь:
«Они здесь не лежат — сидят!»

Здесь на скале гранитной твердой
Они в причудливой резьбе
(Дождем наполовину стертой)
Рассказывают о себе.

Здесь, пастухам на удивленье,
Еще растет столетний вяз
И под раскидистою тенью
Играет детвора, резвясь.

Сюда с дарами поклониться,
Виденьем по лесам бродя,
Спешит, как Савская-царица,
Жена индейского вождя.

Рогами рассекая ветки,
Бежит стремительно олень,
Охотник бьет стрелою метко,
Но, как олень, и сам он — тень.

Легендой бродит по рассказам
Умерший вождь, держа копье,
И верит суеверно разум
В их призрачное бытие.

Перевод Михаила Зенкевича

Поддержать сайт