Бен Джонсон (Ben Jonson)

Ode to Himself upon the Censure of His «New Inn»

    COME leave the loathed stage,
    And the more loathsome age :
Where pride and impudence (in faction knit)
        Usurpe the chaire of wit !
Indicting, and arraigning every day
        Something they call a Play.
    Let their fastidious, vaine
    Commission of the braine
Run on, and rage, sweat, censure, and condemn :
They were not made for thee, lesse thou for them.

    Say, that thou pour'st them wheat,
    And they will acornes eat :
'Twere simple fury, still, thy selfe to waste
        On such as have no taste !
To offer them a surfeit of pure bread,
        Whose appetites are dead !
    No, give them graines their fill,
    Huskes, draff to drink and swill.
If they love lees, and leave the lusty wine,
Envy them not, their palate's with the swine.

    No doubt some mouldy tale,
    Like Pericles ; and stale
As the Shrieve's crusts, and nasty as his fish—
        Scraps out of every dish
Throwne forth, and rak't into the common tub,
        May keepe up the Play-club :
    There, sweepings doe as well
    As the best order'd meale.
For, who the relish of these guests will fit,
Needs set them but the almes-basket of wit.

    And much good do 't you then :
    Brave plush and velvet-men ;
Can feed on orts : and safe in your stage-clothes,
        Dare quit, upon your oathes,
The stagers and the stage-wrights too (your peeres)
        Of larding your large eares
    With their foule comic socks,
    Wrought upon twenty blocks :
Which if they are torne, and turn'd, and patch't enough,
The gamesters share your gilt, and you their stuffe.—

    Leave things so prostitute,
    And take the Alcaick lute ;
Or thine own Horace or Anacreons lyre ;
        Warm thee by Pindares fire :
And though thy nerves be shrunke, and blood be cold,
        Ere yeares have made thee old,
    Strike that disdaineful heate
    Throughout, to their defeate :
As curious fooles, and envious of thy straine,
May, blushing, sweare no palsy 's in thy braine.

    But when they heare thee sing
    The glories of thy king,
His zeale to God, and his just awe o'er men :
        They may, blood-shaken, then,
Feele such a flesh-quake to possesse their powers
        As they shall cry, ' Like ours,
    In sound of peace or wars,
    No Harp e'er hit the stars,
In tuning forth the acts of his sweet raigne :
And raising Charles his chariot 'bove his Waine.' 

Ода самому себе

        Покинь театр бездарный
        И этот век фиглярный,
Где что ни день творится суд неправый
        Над каждой пьесой здравой,
Где наглостью и спесью с двух сторон
        У мысли отнят трон.
        Пусть ум их извращенный,
        Тщеславьем изощренный,
Лютует, бесится, зовет к суду -
Им не набросить на тебя узду.

        Пшеницей кормишь их,
        А им бы нужен жмых.
Растрачивать талант свой не пристало
        На жрущих что попало.
Напрасно лучший хлеб давать тому,
        Кому он ни к чему.
        Пусть жрут одни помои,
        Пусть пойло пьют свиное.
Коль сладко им оно, а не вино,
Как свиньям, им завидовать смешно.

        Что ж, ясно - нынче в моде
        Сюжет "Перикла" вроде.
Тюремный хлеб - и тот его вкусней.
        В театре наших дней
Его схватить из миски норовят.
        Театр отбросам рад.
        На сцене - пыль в почете,
        Муки же - не найдете.
И тот, кто эту дрянь считает пищей,
Пусть то и ест, что не возьмет и нищий.

        Но пользу в том сыщи,
        Что в бархате хлыщи
Отбросы жрут и на твои проклятья
        Плюют твои собратья,
Себя ж твоею славой защищая
        И слух твой оглушая
        Комическим хламьем,
        Придуманным глупцом,
И в том, что с ним бесчестье делишь ты,
Коль эти пьесы грязны и пусты.

        Себя не продавай,
        А лучше заиграй
На лютне, как Алкей. И пусть свой жар
        В тебя вселит Пиндар.
Да, сил уж мало, и судьба горька,
        Но коль ты жив пока,
        Излей весь гнев души
        И мерзость сокруши.
Пускай шуты глумятся над тобой -
Не парализовать им разум твой.

        Когда же ты, хваля
        И славя короля,
А с ним - его к всевышнему стремленье,
        Вдруг запоешь в волненье,
Придется им навек умолкнуть. Ведь
        Им, как тебе, не спеть
        О мире и войне.
        А звезды в вышине,
Когда они прочтут про Карловы деянья,
Узрят вокруг себя его сиянье.

Перевод В. В. Лунина

Поддержать сайт