Уилфред Оуэн (Wilfred Owen)

Greater Love

Red lips are not so red
As the stained stones kissed by the English dead.
Kindness of wooed and wooer
Seems shame to their love pure.
O Love, your eyes lose lure
When I behold eyes blinded in my stead!

Your slender attitude
Trembles not exquisite like limbs knife-skewed,
Rolling and rolling there
Where God seems not to care;
Till the fierce Love they bear
Cramps them in death's extreme decrepitude.

Your voice sings not so soft, --
Though even as wind murmuring through raftered loft, --
Your dear voice is not dear,
Gentle, and evening clear,
As theirs whom none now hear
Now earth has stopped their piteous mouths that coughed.

Heart, you were never hot,
Nor large, nor full like hearts made great with shot;
And though your hand be pale,
Paler are all which trail
Your cross through flame and hail:
Weep, you may weep, for you may touch them not. 

Бо́льшая любовь

А красные губы едва ли краснее камней,
Что поцеловали солдаты в последней атаке своей,
А также едва ли посмертной любви горячей
Привязанность к юбкам иных тыловых ловкачей.
Любовь моя! Очарованье твоих угасает очей,
Когда я встречаю глаза, ослепленные пулей моей.

Твои же объятья не так заставляют дрожать,
Как встреча со скальпелем раненых, приговоренных лежать.
Он, верно, способен и мертвых порой  воскрешать,
Когда уже Богу как будто на всё наплевать.
Пожалуй, на свете никто не умеет сильней утешать,
Чем  кроткая смерть, в изголовье усевшаяся на кровать.

Сегодня иначе твой голос со мной говорил,
Хотя и слегка походил на одно из послушных ветрил,
Что медленно веют в пролетах чердачных стропил.
Едва ли он так же высок, благороден и мил,
Как голос того, кто безмолвствует ныне в потемках могил,
Поскольку сырой глинозем его жалобный рот залепил.

Ты холоден не был, но все же и не был горяч.
Тебя не возвысил смертельным свинцом ни солдат, ни палач.
Ты мертвенной бледностью лика меня не дурачь,
Мне ближе лишь тот, кто навеки безгласен, незряч,
Кто тащит свой крест через пламя невзгод, через град неудач.
Тебе не дано прикоснуться к нему, и поэтому – плачь.

Перевод Евгения Лукина

Поддержать сайт