Генри Уодсворт Лонгфелло (Henry Wadsworth Longfellow)

The Cumberland

At anchor in Hampton Roads we lay,
  On board of the Cumberland, sloop-of-war;
And at times from the fortress across the bay
    The alarum of drums swept past,
    Or a bugle blast
  From the camp on the shore. 

Then far away to the south uprose
  A little feather of snow-white smoke,
And we knew that the iron ship of our foes
    Was steadily steering its course
    To try the force
  Of our ribs of oak. 

Down upon us heavily runs,
  Silent and sullen, the floating fort;
Then comes a puff of smoke from her guns,
    And leaps the terrible death,
    With fiery breath,
  From each open port. 

We are not idle, but send her straight
  Defiance back in a full broadside!
As hail rebounds from a roof of slate,
    Rebounds our heavier hail
    From each iron scale
  Of the monster's hide. 

"Strike your flag!" the rebel cries,
  In his arrogant old plantation strain.
"Never!" our gallant Morris replies;
    "It is better to sink than to yield!"
    And the whole air pealed
  With the cheers of our men. 

Then, like a kraken huge and black,
  She crushed our ribs in her iron grasp!
Down went the Cumberland all a wrack,
    With a sudden shudder of death,
    And the cannon's breath
  For her dying gasp. 

Next morn, as the sun rose over the bay,
  Still floated our flag at the mainmast head.
Lord, how beautiful was Thy day!
    Every waft of the air
    Was a whisper of prayer,
  Or a dirge for the dead. 

Ho! brave hearts that went down in the seas!
  Ye are at peace in the troubled stream;
Ho! brave land! with hearts like these,
    Thy flag, that is rent in twain,
    Shall be one again,
  And without a seam! 

Камберленд

На борту «Камберленда» у входа в залив
  Мы стояли, готовые к бою,
И к утру барабана тревожный призыв
  Прокатился вдоль скальной гряды
  И у самой воды
Был подхвачен трубою.
 
И, завидя дымок сквозь рассветный туман,
  Знали мы - из далекого порта
Приближается к нам броненосец южан:
  Неуклюжим железом обшит,
  Испытать он спешит
Прочность нашего борта.
 
С тяжким хрипом, надрывно и часто дыша,
  Подступает стальная громада,
И в мгновенье одно наши мачты круша,
  Смерть из каждого пышет ствола,
  Все сжигая дотла,
Как дыхание ада.
 
Но и нам не к лицу оставаться в долгу:
  Счет собратьям теряя убитым,
Мы ни в чем уступать не желаем врагу,
  И в ответ на неистовый град
  За снарядом снаряд
Бьет по кованым плитам.
 
«Бой проигран! Долой опозоренный флаг!» -
  Нам изменник сигналит надменно.
«Нет, - кричим мы, - скорее погибнет моряк,
  Но не сдастся на милость врага:
  Честь ему дорога,
А свобода - священна!»
 
Но, как чудище черное древних легенд,
  Навалился он грудью железной,
И на дно, содрогнувшись, ушел «Камберленд».
  Только эхом в дали грозовой
  Грянул залп громовой
Над сомкнувшейся бездной.
 
И когда занялся над равниной седой
  День для новой, решительной битвы,
Колыхался, как прежде, наш флаг над водой,
  Ветерок, ощутимый едва,
  Доносил нам слова
Поминальной молитвы.
 
О сердца, что в бою обрели свой конец,
  Вы не зря покорились пучинам,
О земля столь отважных и пылких сердец,
  За измену поплатится враг,
  И победный твой стяг
Станет снова единым!

Перевод Романа Дубровкина

Поддержать сайт