Джон Донн (John Donne)

A Nocturnal Upon St. Lucy's Day, Being The Shortest Day

'Tis the year's midnight, and it is the day's,
Lucy's, who scarce seven hours herself unmasks;
The sun is spent, and now his flasks
Send forth light squibs, no constant rays;
The world's whole sap is sunk;
The general balm th' hydroptic earth hath drunk,
Whither, as to the bed's feet, life is shrunk,
Dead and interr'd; yet all these seem to laugh,
Compar'd with me, who am their epitaph.

Study me then, you who shall lovers be
At the next world, that is, at the next spring;
For I am every dead thing,
In whom Love wrought new alchemy.
For his art did express
A quintessence even from nothingness,
From dull privations, and lean emptiness;
He ruin'd me, and I am re-begot
Of absence, darkness, death: things which are not.

All others, from all things, draw all that's good,
Life, soul, form, spirit, whence they being have;
I, by Love's limbec, am the grave
Of all that's nothing. Oft a flood
Have we two wept, and so
Drown'd the whole world, us two; oft did we grow
To be two chaoses, when we did show
Care to aught else; and often absences
Withdrew our souls, and made us carcasses.

But I am by her death (which word wrongs her)
Of the first nothing the elixir grown;
Were I a man, that I were one
I needs must know; I should prefer,
If I were any beast,
Some ends, some means; yea plants, yea stones detest,
And love; all, all some properties invest;
If I an ordinary nothing were,
As shadow, a light and body must be here.

But I am none; nor will my sun renew.
You lovers, for whose sake the lesser sun
At this time to the Goat is run
To fetch new lust, and give it you,
Enjoy your summer all;
Since she enjoys her long night's festival,
Let me prepare towards her, and let me call
This hour her vigil, and her eve, since this
Both the year's, and the day's deep midnight is. 

Вечерня в день святой Люции, самый короткий день в году

Настала полночь года - день святой
Люции, - он лишь семь часов светил:
   Нам солнце, на исходе сил,
   Шлет слабый свет и негустой,
   Вселенной выпит сок.
Земля последний допила глоток,
Избыт на смертном ложе жизни срок;
Но вне меня, всех этих бедствий нет,
Я - эпитафия всемирных бед.

Влюбленные, в меня всмотритесь вы
В грядущем веке - в будущей весне:
   Я мертв. И эту смерть во мне
   Творит алхимия любви;
   Она ведь в свой черед -
Из ничего все вещи создает:
Из тусклости, отсутствия, пустот...
Разъят я был. Но, вновь меня создав,
Смерть, бездна, тьма сложились в мой состава

Все вещи обретают столько благ -
Дух, душу, форму, сущность - жизни хлеб...
   Я ж превратился в мрачный склеп
   Небытия... О вспомнить, как
   Рыдали мы! - от слез
Бурлил потоп всемирный. И в хаос
Мы оба обращались, чуть вопрос
Нас трогал - внешний. И в разлуки час -
Мы были трупы, душ своих лишась.

Она мертва (так слово лжет о ней),
Я ж ныне - эликсир небытия.
   Будь человек я - суть моя
   Была б ясна мне... Но вольней -
   Жить зверем. Я готов
Войти на равных в жизнь камней, стволов:
И гнева, и любви им внятен зов,
И тенью стал бы я, сомненья ж нет:
Раз тень - от тела, значит, рядом - свет.

Но я - ничто. Мне солнца не видать.
О вы, кто любит! Солнце лишь для вас
   Стремится к Козерогу, мчась,
   Чтоб вашей страсти место дать. -
   Желаю светлых дней!
А я уже готов ко встрече _с ней_,
Я праздную _ее_ канун, верней -
Ее ночного празднества приход:
И день склонился к полночи, и год...

Перевод Д. В. Щедровицкого

Поддержать сайт