Алан Сигер (Alan Seeger)

The Need to Love

The need to love that all the stars obey
 Entered my heart and banished all beside.
Bare were the gardens where I used to stray;
 Faded the flowers that one time satisfied.

Before the beauty of the west on fire,
 The moonlit hills from cloister-casements viewed,
Cloud-like arose the image of desire,
 And cast out peace and maddened solitude.

I sought the City and the hopes it held:
 With smoke and brooding vapors intercurled,
As the thick roofs and walls close-paralleled
 Shut out the fair horizons of the world --

A truant from the fields and rustic joy,
 In my changed thought that image even so
Shut out the gods I worshipped as a boy
 And all the pure delights I used to know.

Often the veil has trembled at some tide
 Of lovely reminiscence and revealed
How much of beauty Nature holds beside
 Sweet lips that sacrifice and arms that yield:

Clouds, window-framed, beyond the huddled eaves
 When summer cumulates their golden chains,
Or from the parks the smell of burning leaves,
 Fragrant of childhood in the country lanes,

An organ-grinder's melancholy tune
 In rainy streets, or from an attic sill
The blue skies of a windy afternoon
 Where our kites climbed once from some grassy hill:

And my soul once more would be wrapped entire
 In the pure peace and blessing of those years
Before the fierce infection of Desire
 Had ravaged all the flesh.  Through starting tears

Shone that lost Paradise; but, if it did,
 Again ere long the prison-shades would fall
That Youth condemns itself to walk amid,
 So narrow, but so beautiful withal.

And I have followed Fame with less devotion,
 And kept no real ambition but to see
Rise from the foam of Nature's sunlit ocean
 My dream of palpable divinity;

And aught the world contends for to mine eye
 Seemed not so real a meaning of success
As only once to clasp before I die
 My vision of embodied happiness.

* * *

Всем звёздам ведома нужда любить.
И я гоню всё прочее из сердца.
Пусты сады, гле я привык бродить.
Цветенья нет - мне трудно притерпеться.

В вечерний час прекрасен каждый блик.
Луна в окне, и льёт потоки света.
Как облако, возник желанный лик,
но я - один, без ласки, без привета.

Мне снился город с тем, что он таит
в клубках своих манящих испарений,
но тот зовущий горизонт был скрыт
за толщей стен и крыш его строений.

Так много было на селе услад!
Но то нахлынувшее вдруг виденье
затмило всё, чему был в детстве рад.
Наскучили ребячьи наслажденья.

Ручьи журчали - сладок был тот звук.
Как часто трепетал я, как в истоме,
а не от губ, не от обнявших рук.
Природа награждала чем-то кроме...

Порой пленяли облака в окне,
и лето - в золоте, не то алея;
и запахи, что душу грели мне,
когда в цветы рядились все аллеи.

Шарманщик мог мелодией пленить,
и дождь, звеня весёлою капелью;
и змей бумажный, натянувший нить
на общее мальчишечье веселье.

Душа была б довольною вполне.
Я б жил в покое, в радости, без скуки,
пока вдруг страсть не вспыхнула во мне:
ожгла всю плоть и обрекла на муки.

Порой вернуться мог душевный Рай,
но дальше жизнь катилась несуразно,
ведь в Юности,- хоть шторы закрывай,-
опять вокруг опасные соблазны.

Ценил всё меньше Славу и Успех.
Был страстно увлечён Красой и Статью.
Счёл выше всех амбиций и утех
возможность взять Божественность в объятья.

Всё то, что ценит Мир, - как на смотру!
И не сравню ничто с моею страстью.
Обняться с Милой - а потом умру!
Вот в чём теперь я представляю Счастье.

Перевод Владимира Кормана

Поддержать сайт