Алан Сигер (Alan Seeger)

La Nue

Oft when sweet music undulated round,
 Like the full moon out of a perfumed sea
Thine image from the waves of blissful sound
 Rose and thy sudden light illumined me.

And in the country, leaf and flower and air
 Would alter and the eternal shape emerge;
Because they spoke of thee the fields seemed fair,
 And Joy to wait at the horizon's verge.

The little cloud-gaps in the east that filled
 Gray afternoons with bits of tenderest blue
Were windows in a palace pearly-silled
 That thy voluptuous traits came glimmering through.

And in the city, dominant desire
 For which men toil within its prison-bars,
I watched thy white feet moving in the mire
 And thy white forehead hid among the stars.

Mystical, feminine, provoking, nude,
 Radiant there with rosy arms outspread,
Sum of fulfillment, sovereign attitude,
 Sensual with laughing lips and thrown-back head,

Draped in the rainbow on the summer hills,
 Hidden in sea-mist down the hot coast-line,
Couched on the clouds that fiery sunset fills,
 Blessed, remote, impersonal, divine;

The gold all color and grace are folded o'er,
 The warmth all beauty and tenderness embower, --
Thou quiverest at Nature's perfumed core,
 The pistil of a myriad-petalled flower.

Round thee revolves, illimitably wide,
 The world's desire, as stars around their pole.
Round thee all earthly loveliness beside
 Is but the radiate, infinite aureole.

Thou art the poem on the cosmic page --
 In rubric written on its golden ground --
That Nature paints her flowers and foliage
 And rich-illumined commentary round.

Thou art the rose that the world's smiles and tears
 Hover about like butterflies and bees.
Thou art the theme the music of the spheres
 Echoes in endless, variant harmonies.

Thou art the idol in the altar-niche
 Faced by Love's congregated worshippers,
Thou art the holy sacrament round which
 The vast cathedral is the universe.

Thou art the secret in the crystal where,
 For the last light upon the mystery Man,
In his lone tower and ultimate despair,
 Searched the gray-bearded Zoroastrian.

And soft and warm as in the magic sphere,
 Deep-orbed as in its erubescent fire,
So in my heart thine image would appear,
 Curled round with the red flames of my desire.

La Nue

На пляжах часто музыка вокруг,
и ясный Месяц радует приветом,
Вот так и Ты, - лишь только выйдешь вдруг, -
так озаряешь всё волшебным светом.

В деревне - воздух, зелень и цветы.
Везде краса, куда ни глянет око.
Ты ж лучший из примеров красоты.
Всегда слежу, чтоб не ушла далёко.

Просветы в тучах - и не так темно.
Из серых - в полдень станут голубыми.
В каком дворце отыщется окно,
чтоб Ты очами глянула своими?

Вот горожане, весь свой век трудясь,
сидят как за решёткой и без прока,
а Ты, хотя ногами месишь грязь,
но всё же держишь голову высоко.

Загадочна и женственно нежна,
смеющаяся, с крепкими руками.
твоя упорная позиция верна:
Ты не склонна к трагедии да драме.

Под радугой холмистая гряда,
всё рвётся из тумана, как из плена,
к закату здесь прозрачная вода,
и всё тут свято, всё благословенно.

Здесь сад чудес всех видов и сортов,
где красота не ведает невзгоды,
где вся махровость множества цветов,
и всё благоухание природы.

Вокруг Тебя обширный, без границ,
мир огоньков, подобных ярким пчёлам,
и жадно смотрит множество зениц,
пленённых этим дивным ореолом.

Поэма на космиическом холсте!
Скажу открыто, прямо, честь по чести.
Ты там, где речь идёт о красоте,
была б всегда на самом первом месте!

Ты - цвет, в котором радость и печаль.
Ты - та пичуга, что поёт на диво.
Ты - музыка, что нас уносит в даль.
Ты - эхо сладострастного мотива.

Ты нынче - как кумир на алтаре
перед страстями алчущего клана.
Ты - как Святая Дева в той поре,
когда Твой храм - все взмученные страны.

Ты - тот секрет в кристалле, что возник,
когда последний свет похитил Гномик,
и, сидя в башне, он зашёл в тупик.
Ему стал надобен седой Огнепоклонник.

Тут, будто как волшебное кольцо,
должно быть, при магическом участье,
явилось мне тогда твоё лицо,
рождённое в огне пылавшей страсти.

Перевод Владимира Кормана

Поддержать сайт