Оливер Уэнделл Холмс (Oliver Wendell Holmes)

Последний лист

Я видел как-то раз,
Проходил он мимо нас,
Дряхл и стар,
Такой смешной и жалкий,
Щупал суковатой палкой
Тротуар.

Он прежде был красавец,
Покорял когда-то, нравясь,
Все сердца.
В целом городе другого
Не могли б найти такого
Храбреца.

Теперь один вдоль улиц
Ковыляет он, ссутулясь,
Дряхл и сед.
Низко голову опустит,
Словно встречным шепнет в грусти:
«Тех уж нет».

Давно покрыты мохом
Те уста, что он со вздохом
Целовал.
Глохнут на могильных плитах
Звуки тех имен забытых,
Что он знал.
От бабушки покойной
Слышал я — он был, как стройный
Полубог,
С безупречным римским носом
И подобен свежим розам
Цветом щек.
Навис на подбородок
Нос его крючком урода.
Чужд для всех,
Он проходит, тяжко сгорбись,
У него, как эхо скорби,
Сиплый смех.

Над ним грешно смеяться,
Но кто в силах удержаться,
Если он
В треуголке и в зеленых
Старомодных панталонах
Так смешон!
Если в смене поколений
Буду я, как лист осенний,
Тлеть весной,
Пусть другие песни льются,
Пусть, как я над ним, смеются
Надо мной!

Перевод Михаила Зенкевича

The Last Leaf

I saw him once before,
As he passed by the door,
And again
The pavement stones resound,
As he totters o’er the ground
With his cane.

They say that in his prime,
Ere the pruning-knife of Time
Cut him down,
Not a better man was found
By the Crier on his round
Through the town.

But now he walks the streets,
And looks at all he meets
Sad and wan,
And he shakes his feeble head,
That it seems as if he said,
“They are gone.”

The mossy marbles rest
On the lips that he has prest
In their bloom,
And the names he loved to hear
Have been carved for many a year
On the tomb.

My grandmamma has said—
Poor old lady, she is dead
Long ago—
That he had a Roman nose,
And his cheek was like a rose
In the snow;

But now his nose is thin,
And it rests upon his chin
Like a staff,
And a crook is in his back,
And a melancholy crack
In his laugh.

I know it is a sin
For me to sit and grin
At him here;
But the old three-cornered hat,
And the breeches, and all that,
Are so queer!

And if I should live to be
The last leaf upon the tree
In the spring,
Let them smile, as I do now,
At the old forsaken bough
Where I cling.

Поддержать сайт