Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe)

Червь победитель

Смотри! огни во мраке блещут
         (О, ночь последних лет!).
В театре ангелы трепещут,
         Глядя из тьмы на свет,
Следя в слезах за пантомимой
         Надежд и вечных бед.
Как стон, звучит оркестр незримый:
         То — музыка планет.

Актеров сонм, — подобье бога, —
         Бормочет, говорит,
Туда, сюда летит с тревогой, —
         Мир кукольный, спешит.
Безликий некто правит ими,
         Меняет сцены вид,
И с кондоровых крыл, незримый,
         Проклятие струит.

Нелепый фарс! — но невозможно
         Не помнить мимов тех,
Что гонятся за Тенью, с ложной
         Надеждой на успех,
Что, обегая круг напрасный,
         Идут назад, под смех!
В нем ужас царствует, в нем властны
         Безумие и Грех.

Но что за образ, весь кровавый,
         Меж мимами ползет?
За сцену тянутся суставы,
         Он движется вперед,
Все дальше, — дальше, — пожирая
         Играющих, и вот
Театр рыдает, созерцая
         В крови ужасный рот.

Но гаснет, гаснет свет упорный!
         Над трепетной толпой
Вниз занавес спадает черный,
         Как буря роковой.
И ангелы, бледны и прямы,
         Кричат, плащ скинув свой,
Что «Человек» — названье драмы,
         Что «Червь» — ее герой!

Перевод В. Брюсова

The Conqueror Worm

LO! 'tis a gala night
    Within the lonesome latter years. 
An angel throng, bewinged, bedight
    In veils, and drowned in tears, 
Sit in a theatre to see
    A play of hopes and fears 
While the orchestra breathes fitfully
    The music of the spheres.

Mimes, in the form of God on high,
    Mutter and mumble low, 
And hither and thither fly;
    Mere puppets they, who come and go 
At bidding of vast formless things
    That shift the scenery to and fro, 
Flapping from out their condor wings
    Invisible Woe.

That motley drama--oh, be sure
    It shall not be forgot! 
With its Phantom chased for evermore
    By a crowd that seize it not, 
Through a circle that ever returneth in
    To the self-same spot; 
And much of Madness, and more of Sin,
    And Horror the soul of the plot.

But see amid the mimic rout
    A crawling shape intrude: 
A blood-red thing that writhes from out
    The scenic solitude! 
It writhes--it writhes!--with mortal pangs
    The mimes become its food, 
And seraphs sob at vermin fangs
    In human gore imbued.

Out--out are the lights--out all!
    And over each quivering form 
The curtain, a funeral pall,
    Comes down with the rush of a storm, 
While the angels, all pallid and wan,
    Uprising, unveiling, affirm 
That the play is the tragedy, ``Man,''
    And the hero, the Conqueror Worm.

Поддержать сайт