Джордж Герберт (Херберт) (George Herbert)

Человек

Мой Боже, в некий час
Помыслил я: царь строит свой дворец,
Чтоб в нем жилище обрести.
Но можно ль краше храм найти,
Чем человек?.. Мир из конца в конец
Нам служит, покорясь.

Да, человек есть все:
И древо он, но боле плодовит,
И зверь, но в высшее проник:
И смысл, и слово только мы несем,
А если попугай и говорит,
То он - наш ученик.

Все соразмерно в нас,
Душа и плоть в гармонии слились,
Суть мира в нас отражена:
В нас породнились даль и близь,
Сознанье телу отдает приказ,
Как и волне - Луна.

Всех человек затмил
Величьем, получил на все права,
Звезда - добыча наших глаз!
Да, человек есть малый мир,
И потому и лечит нас трава,
Что братьев чует в нас!

Для нас - порывист ветр,
Недвижен прах, подвижен свод, из недр
Бьет ключ, для нас - покоен дол.
Лишь в нас - причина и конец,
Нам всюду приготовлен щедрый стол
И радостей ларец.

Нам звезды дарят сон,
А сдернет солнце, как завесу, тьму, -
И разум светом озарен;
Сродни все вещи нам,
Но если низшие близки телам,
То высшие - уму.

Все вещи - нам даны:
Вода, сойдясь в моря, наш носит флот,
Став ливнем - злаку жизнь дает,
Ручьем виясь - питает нас...
Насколько ж все стихии благ полны,
В служенье нам слиясь!

Как много добрых слуг!
И потому виновны мы вдвойне,
Коль скорбно никнет под ногой
Трава, целящая недуг...
В нас целый мир вместился, а извне
Нам служит мир другой.

Столь чудно ты, мой Бог,
Дворец воздвиг! Так сам в нем обитай,
Чтоб он тебя прославить мог!
Нас горней мудростью питай,
И да найдешь в нас верных слуг ты сам,
Как мир твой служит нам!..

Перевод Д.В. Щедровицкого

Man

My God, I heard this day,
That none doth build a stately habitation,
But he that means to dwell therein.
What house more stately hath there been,
Or can be, than is Man? to whose creation
All things are in decay.

For Man is ev'ry thing,
And more:
He is a tree, yet bears no fruit;
A beast, yet is, or should be more:
Reason and speech we only bring.
Parrots may thank us, if they are not mute,
They go upon the score.

Man is all symmetry,
Full of proportions, one limb to another,
And all to all the world besides:
Each part may call the farthest brother:
For head with foot hath private amity,
And both with moons and tides.

Nothing hath got so far,
But Man hath caught and kept it, as his prey.
His eyes dismount the highest star:
He is in little all the sphere.
Herbs gladly cure our flesh; because that they
Find their acquaintance there.

For us the winds do blow,
The earth doth rest, heav'n move, and fountains flow.
Nothing we see, but means our good,
As our delight, or as our treasure:
The whole is, either our cupboard of food,
Or cabinet of pleasure.

The stars have us to bed;
Night draws the curtain, which the sun withdraws;
Music and light attend our head.
All things unto our flesh are kind
In their descent and being; to our mind
In their ascent and cause.

Each thing is full of duty:
Waters united are our navigation;
Distinguished, our habitation;
Below, our drink; above, our meat;
Both are our cleanliness.
Hath one such beauty?
Then how are all things neat?

More servants wait on Man,
Than he'll take notice of: in ev'ry path
He treads down that which doth befriend him,
When sickness makes him pale and wan.
Oh mighty love! Man is one world, and hath
Another to attend him.

Since then, my God, thou hast
So brave a palace built; O dwell in it,
That it may dwell with thee at last!
Till then, afford us so much wit;
That, as the world serves us, we may serve thee,
And both thy servants be.

Поддержать сайт