Гилберт Кит Честертон (Gilbert Keith Chesterton)

Растяжение цвета

Вся в сером предстала моя Госпожа,
‎   Затянутом у подбородка;
Я понял, на буднюю серость греша,
‎   Что великолепье — не кротко.
Поэтому свят серый воин, монах,
‎   Поэтому серы — соборы,
И в серых пронзительнее небесах
‎   Звезда восходящая в гору.

В зеленом предстала моя Госпожа —
‎   Как луг с шевелюрой густою.
И великолепьем взыграла душа
‎   Забытого мной травостоя.
И все, что таилось средь лиственных крон,
‎   Сверкало смарагдовой сказкой;
Я каждой отвешивал ветке поклон,
‎   Траву попирая с опаской.

Предстала моя Госпожа в голубом,
‎   И — как ясновидец невольный —
Узрел я: сапфирным горящий огнем
‎   Тот град Его первопрестольный.
Так вот, для чего засинил Всеблагой
‎   Так щедро все снизу и сверху! —
Он — прежде чем ей подошел голубой —
‎   На Вечности сделал примерку.

У древа Познания, мудр, как сова,
‎   Плел дьявол все ту же интригу;
«Мир — мыльный пузырь», — зачитал он слова
‎   И перелистнул свою книгу.
«Конечно, пузырь! — да храни тебя Бог,
‎   Премудрый, что там ни соври ты!
Скажи, но на нем ты бы выследить мог
‎   Такие, как я, колориты?» 

Перевод Ильи Кутика

A Chord of Colour

My Lady clad herself in grey,
  That caught and clung about her throat;
Then all the long grey winter day
  On me a living splendour smote;
And why grey palmers holy are,
  And why grey minsters great in story,
And grey skies ring the morning star,
  And grey hairs are a crown of glory.

My Lady clad herself in green,
  Like meadows where the wind-waves pass;
Then round my spirit spread, I ween,
  A splendour of forgotten grass.
Then all that dropped of stem or sod,
  Hoarded as emeralds might be,
I bowed to every bush, and trod
  Amid the live grass fearfully.

My Lady clad herself in blue,
  Then on me, like the seer long gone,
The likeness of a sapphire grew,
  The throne of him that sat thereon.
Then knew I why the Fashioner
  Splashed reckless blue on sky and sea;
And ere 'twas good enough for her,
  He tried it on Eternity.

Beneath the gnarled old Knowledge-tree
  Sat, like an owl, the evil sage:
'The World's a bubble,' solemnly
  He read, and turned a second page.
'A bubble, then, old crow,' I cried,
  'God keep you in your weary wit!
'A bubble--have you ever spied
  'The colours I have seen on it?' 

Поддержать сайт